- как можно взять и убить оленя
Я засунул карточку обратно в конверт.
«Скажи проту, что я передам студентам. Кстати, ты ещё не раздобыла свидетельство о смерти Джеральда Портера?»
«Неа. Его всё ещё ищут. Постараюсь принести завтра перед твоей очередной встречей с протом.»
Я отправился читать лекцию, готовясь столкнуться с гневом и негодованием моих студентов, но они приняли короткое эссе прота на удивление спокойно. Я постарался уложить как можно больше информации по сегодняшней теме в узкие рамки академического часа, и никто ни разу не заикнулся о проте. В аудитории было тихо, как на кладбище, но о чём думали слушатели, можно было только догадываться.
Осталось всего три недели! В ожидании появления прота на нашу сорок вторую беседу я размышлял про свидетельство о смерти Джеральда, которое получил сегодня утром. Оказалось, что отец Роберта умер в результате «естественных причин». Вскрытия не производилось. Причина смерти могла показаться местному доктору довольно очевидной: сердечный приступ или обширный инсульт, вызванный стрессом от постоянных болей в искалеченном теле. Ничего необычного.
Прот молча вошёл в кабинет, взял парочку киви и принялся их шумно поглощать.
«Прот, пожалуйста, расслабься и устройся как тебе удобно…»
«Ты бы уже определился, док. Одиндва…»
«Спасибо».
«За что?» - пробормотал прот.
«Не важно. Как себя чувствуешь?»
«Как будто путешествую на луче света».
«Хорошо. А теперь просто расслабься.»
Чтобы проверить, не симулирует ли прот пребывание в трансе, я пощупал его пульс: тридцать восемь, нормальный показатель для загипнотизированного Роба.
«Окей. Давай немного поговорим о Роберте».
Прот/Роберт привычно опустил голову и ссутулился.
«Роб, это я, доктор Брюэр. Джин. Как ты себя чувствуешь сегодня?»
Нет ответа.
«Прот сказал, что ты хочешь кому-нибудь излить душу. Это правда?»
Он не шевелился.
«Ну, я перед тобой. Что ты хотел мне рассказать?»
Я подождал несколько минут на случай, если он был близок к тому, чтобы ответить, но ничего не произошло.
«Роб, пожалуйста, послушай меня. Тебе нечего сказать, но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Если ты слышишь, кивни пожалуйста.»
Ни малейшего намёка на движение.
«Знаю, что ты меня слышишь. Просто послушай. Я думаю, что знаю, что с тобой произошло, когда ты был мальчиком, и хотел бы поговорить об этом. Если я буду прав, ничего не говори [подлый трюк, но выхода не было]. Но если я в чём-то ошибаюсь, пожалуйста, дай мне знать. Иначе мы пойдём не с той ноги и не в том направлении. Понимаешь?»
Нет ответа.
«Давай вернёмся в лето шестьдесят третьего, когда тебе было шесть и отец начал разговаривать с тобой о звёздах. Подумай о всех тех прекрасных ночах, которые вы провели вместе в созерцании звёзд на заднем дворе. Вспомни, как он рассказывал тебе о солнце и планетах, кометах и астероидах, метеорах и чёрных дырах, и как это было волнительно. А затем он рассказал тебе о миллиардах звёзд за пределами атмосферы Земли, и что многие из них имеют свои солнечные системы, подобные нашим, в которых тоже может существовать разумная жизнь. Он говорил, что существа на других планетах могут сильно отличаться от нас, но могут быть и похожими. Джеральд рассказывал, что однажды мы сможем вступить с ними в контакт, и что рано или поздно кто-то из далёких миров прилетит на землю. Вспомни, как хорошо было во дворе в летнюю тёплую ночь с его рукой на твоём плече. Как ты помогал ему вернуться в кровать, когда приходило время ложиться спать. Как твоя мама укрывала тебя одеялом, целовала на ночь и желала спокойной ночи. Разве не здорово было бы вернуться в то время и прожить всё заново? Даже ненадолго.»
Роб сидел неподвижно, как камень.
«Но в одну из ночей твой отец испачкался и ему нужно было помыться. Твоя мама плохо себя чувствовала или была занята, и попросила тебя всего один раз помочь отцу искупаться. Ты согласился и помог ему преодолеть путь к ванной комнате. Ты помог ему раздеться и сесть в ванну – помнишь? Ты бросил его грязную одежду в корзину для белья и взял мочалку.
Но твоя одежда тоже испачкалась, поэтому ты снял штаны и майку. Затем, когда ты склонился над отцом, его руки начали ощупывать тебя. Тебе не нравилось происходящее. Ты вспомнил, как жил с дядей и тётей, и всё, что ты пытался забыть, нахлынуло с новой силой».
Кажется, Роберт пошевелился, а я слышал тихий всхлип.
«Тебя огорчило не только поведение отца, но и то, что в этот момент ты лишился своего «друга и защитника», который мог спасти от ужасов жизни. Во всём мире не осталось ни одного человека, кому ты мог бы довериться! Ты бросил мочалку на пол и выбежал на задний двор. Твой отец снова упал в ванну. Ты был так шокирован, что убежал в лес за домом. Уже стемнело, и ты споткнулся и упал, ударившись головой о камень или дерево. Ты потерял сознание, а когда очнулся и решил вернуться домой, то услышал крик матери. Не обращая внимания на головную боль, ты вбежал в дом и увидел, что отец умер, оставленный тобой в ванной. Он лежал под водой. Ты был поражён до глубины души при мысли, что отец мог остаться в живых, если бы ты его не бросил. Всё верно, Роб? Так всё и произошло?»
Я внимательно смотрел на Роберта, но он не двигался, только тяжело и шумно дышал.
«Ты так и не смог себя простить, да, Роб? Не смог избавиться от тоски и чувства вины. Роберт, пожалуйста, скажи, если я не прав».
Я подождал, но его дыхание стало тише и никакого ответа не последовало.
«В таком случае я могу предположить, что всё происходило так, как в моём рассказе. Если я не прав, пожалуйста, моргни один раз.»
Его веки не задрожали. Но по щеке побежала слеза!
«Ну хорошо, Роб. Давай вернёмся немного назад. Но я хочу, чтобы до нашей следующей встречи ты подумал о том, что я сейчас скажу. О том, чего ты не знал и не мог знать. Смерть твоего отца произошла из-за экстремального стресса, который пережил Джеральд, когда получил увечье на бойне. Смерть была внезапной, но могла случиться в любой момент. Он не хотел тебя трогать – он пытался вылезти из ванны, поскольку уже чувствовал резкое ухудшение состояния. Разве это невозможно? Ты ничем не смог бы ему помочь, даже если бы был рядом, понимаешь? Это не твоя вина. Никто не виноват. Иногда на Земле люди умирают, не смотря на все наши усилия. Ты не убивал своего отца, Роб. Скорее наоборот, ты наполнил последние дни его жизни радостью и участием. Ты дал ему то, в чём он нуждался – свою любовь.»
Ни шёпота, ни движения.
«Ладно. Теперь ты можешь идти. Увидимся через несколько дней. Подумай о том, что я сказал сегодня».
После недолгой паузы я позвал прота.
«Эххх… Что случилось, док?»
«Ни черта не случилось. Пожалуйста, разгипнотизируй сам себя».
Он немедленно подчинился. Сдерживая зевок, прот сказал:
«Привет, джино. Нашёл роберта?»
«Думаю да, но не уверен».
«А ты его узнаешь, если встретишь?»
«Я даже в этом не уверен».
Он покачал головой.
«Роб чем-то похож на меня, за исключением…»
«Я знаю, как он выглядит!»
Прот подпрыгнул.
«Ну, если мы закончили, я пошёл…»
«Не так быстро».
«Ты называешь это «быстро», землянин?»
«Ты слышал что-нибудь из того, о чём я рассказывал Робу?»
«Думаешь, я подслушивал?»
«Нет, но это могло произойти случайно».
«Что ж, я никогда не слышал ни слова из ваших бесед. Ты мог говорить хоть с Санта Клаусом, хоть с Тором или кто там у вас еще».
«Сядь, пожалуйста».
Прот плюхнулся в виниловое кресло.
«Расскажу тебе то, что ты пропустил. Я озвучил Робу версию того, что произошло с ним, когда ему было шесть. Как умер Джеральд и как Роберт пережил его смерть. Хочешь послушать?»
«Почему бы и нет? У нас ещё есть одиннадцать минут и тридцать восемь секунд».
Я начал резюмировать основные моменты из «разговора» с Робертом, а затем меня посетила идея получше. Перемотав плёнку, я включил запись нашей беседы. Когда она закончилась, я забыл снова включить запись, но – насколько помню – прот сказал что-то вроде «Ваши примитивные методы никогда не перестанут меня удивлять».
«Чёрт возьми, прот. Сейчас меня не интересует, что ты думаешь о моей или человеческой технике. Мне интересно, насколько правдоподобна моя теория».
«Всё воз…»
«Да, знаю. Но вероятность есть?»
«Я бы сказал, что нет»
Помню, как с силой тёр виски в этот момент, но боль не утихла.
«Почему нет?»
«Он умер не от сердечного приступа и не от «естественных причин»».
«Откуда ты знаешь?»
«Я там был, помнишь?»
«Но ты не показывался до похорон».
«Когда я увидел тело, то сразу понял: то, что случилось с отцом роба, могло произойти только на ЗЕМЛЕ. И не могло на КА-ПЭКС».
«Что с ним случилось?»
«Он утонул».
Внезапно я осознал все последствия услышанного.
«Хочешь сказать, что отец Роберта покончил жизнь самоубийством?»
«Разве я так сказал?»
«Тогда как ещё…»
«Возможно, это случайность. Или кто-то помог ему умереть. Если не считать других очевидных вариантов.”
Прот встал, надел тёмные очки, в которых он выглядел как стареющая рок-звезда, и вышел прочь.
Когда он вышел, я плюхнулся в своё кресло как мешок с дерьмом. Думаю, мои ощущения в этот момент напоминали чувства Роберта. Затем я понял, что он чувствовал себя гораздо хуже, чем можно было представить. Но почему он был совершенно опустошён от того, что случилось? Неужели во время купания отца наружу вышел Гарри?
О Боже! Это Гарри убил отца, приняв его попытки встать из ванны за домогательства дяди! Вероятно, утопил. А когда Роб увидел, что произошло, то убежал прочь.
Но это были лишь предположения. Может, его отец пытался встать, но упал и ударился головой о ванну. Я должен узнать правду. И единственный её узнать – поговорить с Гарри.
Я отменил еженедельную встречу с Жизель, так как не хотел, чтобы она раньше времени сообщила о моих догадках проту (это могло спугнуть Гарри). Я посмотрел на расписание – свободного времени не было даже на чашку кофе. Ничего не оставалось, кроме как ожидать пятницы.
БЕСЕДА СОРОК ТРИ
Викторина «Рискуй!» прошла в комнате отдыха поздним вечером в среду. По итогам голосования соперниками были выбраны «Альберт Эйнштейн», «Линус Полинг» и прот. У нас не было устройств оповещения и электронных табло. Вместо этого участники поднимали руки, а Вирджиния Гольфарб решала, кто сделал это первым. Бетти (пережившая первый этап лечения корневого канала) вела счёт, а я дул в свисток, когда истекало время. Остальные пациенты и персонал выступали в качестве зрителей.
Вначале всё шло хорошо, хотя Алекс несколько раз нервно проводил руками по волосам - нехарактерный жест для реального Алекса Требека. Он составил свой список категорий и выучил вопросы и ответы. К большому удовольствию публики к концу первого раунда счёт почти сравнялся. Каждый ответ был поставлен под сомнение каждым из трёх соперников.
А потом всё пошло прахом. Алекс перепутал научный термин в одном из ответов и забыл, где находится Патагония[119] (у него были шпаргалки, но он не смог найти нужную в спешке и суете). Альберт и Линус пытались помочь, но прот стоял молча с глупой улыбкой на лице. В конце концов Алекс остановил игру и, несмотря на поощрительные возгласы публики, выкинул записи со словами: «Я больше не хочу быть Алексом Требеком. Это намного труднее, чем я думал».
«Как думаешь, он уже готов к переводу в первое отделение?» - шёпотом спросила Гольфарб.
«Может, стоит подождать, пока мы не убедимся, что он не хочет стать второй Мэри Харт[120]» - возразил я.
Новые пациенты из крупного института Колумбии поступили в четверг. Для них была организована ознакомительная встреча, которая помогла привыкнуть к новому дому. Каждая пара новых пациентов была передана одному из наших старых больных, он проводил для них экскурсию и знакомил с другими обитателями палат. Однако в итоге все собрались большим кольцом вокруг прота. Они выразили надежду, что прот сможет помочь новым резидентам, не смотря на ограниченные временные рамки.
Всего новых пациентов было семеро. Первый – мужчина, страдающий от эротомании Клерамбо[121] - был уверен, что Мег Ра́йан[122] в него влюблена. Второй пациент просто физически был не способен говорить правду (подозреваю, прот предложил бы ему пойти на государственную службу). Третий называл себя "жабой" и искренне полагал, что в мире не найдётся человека более уродливого, чем он сам.
Женщины были не лучше. У одной была разновидность синдрома Котара[123] («ничего не существует»), но в её случае существовало всё, кроме неё. Другими словами, она считала себя невидимой для остальных, и, следовательно, могла не одеваться после душа, воровать еду со стола и так далее. Ещё одна женщина (моя пациентка) искренне полагала, что с экрана телевизора с ней разговаривали реальные люди. И ещё была женщина, которая не могла получить достаточно любви (любви, а не секса). Первое, что она сказала своему лечащему доктору (Бимишу), было: «Никто никогда не называл меня «любимая»[124]».
И ещё у нас появился новый «Иисус Христос», но с изюминкой: она тоже была женщиной - первой женщиной-мессией, почтившей визитом стены нашего института. Конечно же она была плотником.
Меннингер назвал новых пациентом «Могущественной Семёркой», но я видел в них перспективу тяжелой и нудной работы. Как один из моих прошлых пациентов – почтовый курьер, который пришёл в бешенство, потому что никак не мог закончить работу («Сколько бы посылок я ни доставил, они продолжают поступать!» - я видел будущее как большую толпу пациентов у главных ворот в ожидании разрешения на вход.
Я попросил Джасмин Чакраборти расположиться в моём офисе, который примыкал к смотровому кабинету, и быть наготове (как он получил такое необычное имя – это долгая история, но известно, что из-за него Чакраборти был вынужден покинуть Индию). Чак тоже не раз говорил, что подумывает об отставке, хотя ему всего сорок восемь. Или намекал, что собирается «сделать новый виток в жизни», как он выражался. Надеюсь, он не думал перебраться на Ка-Пэкс.
Прот быстрым шагом вошёл в кабинет, схватил горсть изюма и отправил его в рот.
Мы больше не могли тратить время впустую.
«Привет, прот. Сейчас я хотел бы поговорить с Гарри. Гарри?»
Прот казался озадаченным, но перестал жевать и начал шаркать ногой по полу.
«Гарри, это доктор Брюэр. Хочу поговорить с тобой минутку.»
Как и Роберт, Гарри прятался, но мне было легко его заметить.
«Гарри, выходи. Если не выйдешь, я сам приду за тобой.»
Гарри нахмурился, расстроенный тем, что его так быстро нашли. Он явно не любил изюм – выплюнул его обратно в руку и выбросил на стол рядом с чашей.
«Гарри, я очень на тебя зол».
Он широко раскрыл глаза и перестал шаркать ногой.
«Я ничего не делал».
«Гарри, что случилось с отцом Робина?»
«Я не делал этого».
«Чего не делал? Что случилось с папой Робина?»
«Он умер».
«Я знаю. Но как именно он умер? Что с ним произошло?»
«Не знаю. Мы выбежали из ванны».
«Но зачем вы выбежали из ванны?»
«Робин был напуган».
«Чего он боялся, Гарри?»
«Боялся своего отца».
«Почему? Что папа хотел с ним сделать?»
«Он замахнулся на него».
«Пытался ударить?»
«Да».
«Но почему?»
Казалось, Гарри пытался уменьшиться в размерах.
«Я не знаю!»
Я вдруг понял, что он может врать, чтобы защитить своё альтер эго. Или себя самого.
«Куда вы бежали?»
«В лес. Бежали изо всех сил. Я старался заставить Робина замедлить бег. Он бежал прямо на дерево. Я пытался остановить его, но было слишком поздно.»
«Что случилось после?»
Гарри немного успокоился и начал грызть ногти.
«Я не… Я не помню».
«Какое твоё следующее воспоминание?»
«Мы лежали в кровати, а рядом с ней стояли люди».
«Кто эти люди?»
«Не знаю. Я не встречал их раньше».
«Окей, Гарри. Ответь, пожалуйста: ты толкал отца Робина перед тем, как вы убежали? Или ударил его чем-то?»
«Нет!»
«Ну хорошо, Гарри, ещё пара вопросов. Ты видел Робина после случившегося?»
«Да, видел, но недолго».
«Не знаешь, где он сейчас?»
Он помотал головой.
«Окей, Гарри. Спасибо большое, ты очень помог. А теперь я хочу попросить тебя о большой услуге».
Он выглядел озадаченным.
«Мне нужно взять у тебя немного крови для анализа. Ты почти ничего не почувствуешь. Со мной работает доктор Чакраборти. Он сейчас войдет и возьмёт анализ, хорошо?»
Гарри нервно заёрзал на стуле.
«Зачем?»
«Мы должны убедиться, что всё в порядке. Это как небольшой осмотр. Ты уже был у доктора, верно?»
«Нет».
«Это займёт всего минуту». Я позвал Чака.
Гарри поджал губы.
«Я не хочу…»
Дверь открылась.
«Привет, Гарри! Как себя чувствуешь? Я доктор Чакраборти. Можешь называть меня Кролик Джек[125], если хочешь. Я хочу взять чуточку крови из твоей руки, если позволишь.»
Гарри завопил. Я подумал: вот он, ребёнок, который мог убить взрослого человека, но боится маленькой иголки. Что за странная штука человеческий разум!
Чак попытался успокоить Гарри рассказами о своём пятилетнем сыне, который тоже ненавидит сдавать кровь.
«Джаг хочет стать астронавтом, Гарри. А ты?»
Гарри не был заинтересован в разговоре и рыдал что есть мощи.
«Окей, Джин. Я закончил».
«Гарри? Всё кончилось. Спасибо, что зашёл. Теперь ты можешь идти».
Рёв немедленно прекратился. Гарри ушёл.
Не дожидаясь возвращения прота, я позвал: «Пол? Это доктор Брюэр. Мы можем поговорить?»
Пол зевнул.
«Вы провернули с Гарри очень грязный трюк, док. Ты не говорил, что собираешься высосать кровь из его вены.»
Пол сгрёб разбросанный изюм и засунул обратно в рот.
«Если бы ты предупредил заранее, он никогда бы не появился».
«Пол, это доктор Чакраборти. Он хочет взять и у тебя немного крови.»
«Конечно, почему бы и нет» - он вытянул руку.
«Другую руку, пожалуйста» - сказал Чак.
Пока «доктор Кролик» готовил новый шприц, я спросил Пола, знает ли он что-нибудь о смерти отца Роба.
«Вообще ничего. Меня тогда рядом не было».
«Знаю. Но подумал, что ты мог что-нибудь слышать от Гарри или Роба».
«Неа».
«Закончили».
«Спасибо, Чак».
«Нет проблем» - ответил он, унося драгоценные образцы в лабораторию.
«Не встречал сегодня Роба?» - спросил я Пола.
Он начал нервно стучать ногой по полу.
«Неа».
«Не знаешь, где он? Как его найти?»
«Без понятия».
«А куда он раньше уходил при появлении прота?»
Пол пожал плечами.
«Никогда не обращал на это внимания. Когда приходил прот, мои шансы потрахаться сводились к нулю».
“Кстати говоря, я хочу задать тебе очень важный вопрос и очень прошу ответить честно».
Пол выглядел огорчённым, но не протестовал.
«Пол, я знаю, что ты появляешься тогда, когда Робу нужно заняться сексом. Я хочу узнать, когда ещё ты притворялся Робертом. Особенно в этом кабинете».
Его лицо покраснело на глазах и он смущённо проговорил: «Время от времени».
«Когда, например?»
«Когда ты спрашивал о его сексуальной жизни. Он даже думать об этом не любит».
«А в другое время?»
«Очень редко».
«И Роб был настоящим Робом в остальных отношениях с Жизель?»
«Мне просто плевать на другие стороны его жизни, док.»
«Окей, Пол. Можешь идти».
«Что – уже?»
«Просто хотел взять образец крови для анализа. Всего хорошего».
«У тебя тут есть чертовски привлекательные медсёстры. Я определённо хотел бы…»
«До свидания, Пол. Спасибо, что зашёл. Я позову тебя, когда ты понадобишься».
Он мрачно посмотрел на меня, но затем вернулся туда, где околачивался в ожидании пикантного случая.
Прот вернулся и тут же направился к чашке с изюмом.
«Есть успехи, доктор Брюэр?»
«Ещё один страйк-аут[126]».
«Ох уж эти спортивные тёрмины». Кусочки фруктов сыпались из его рта. «Кажется, вы все думаете, что жизнь – это одна большая игра в мяч».
«Разве это так плохо?»
«Дажи ваши так называемые учёные тратят большую часть времени на игры, в то время как ответы лежат прямо перед ними».
Я стряхнул изюмину с колена.
«Какие ответы?»
«Ну, например, будет ли ВСЕЛЕННАЯ разрушена снова или продолжит расширяться вечно».
«Как говорит мой зять, некоторые астрономы пророчат ей расширяться бесконечно».
«И что? У вас ещё нет всех доказательств. Почему вы, люди, стремитесь сделать выводы раньше, чем соберёте все факты?»
«Думаю, многие понимают, что это всего лишь предположение» - ответил я неуверенно – «Почему бы тебе просто не дать нам готовые ответы?»
«Окей. Раз уж вы не сможете с помощью моей информации уничтожить всех на планете, хотя определённо хотели бы это сделать, - я дам вам намёк. «Недостающая масса [127] » присутствует в уравнениях Эйнштейна, вы просто пока не сложили два и два.»
«Спасибо. Я передам это Стиву».
Прот опрокинул чашу вверх дном и взял последнюю изюмину.
«Ну, раз нам больше не о чем…»
«Есть кое-что. Ты уже разговаривал с кем-то из новых пациентов?»
«Конечно».
«Что думаешь?»
«О чём?»
«Да чёрт, прот! О пациентах!»
«Прости, док. Я решил уйти из психоанализа. С этих пор они – твоя ответственность».
«Превосходно».
«Не стоит себя недооценивать. Ты можешь им помочь. Тебе просто нужно избавиться от множества ложных взглядов, которые ты разделяешь. Поверь мне, всё настолько просто.»
Он встал и потянулся.
«Ну, у меня ещё остались дела. Аревуар.»
“Но время еще…»
Когда дверь захлопнулась, я подумал: «Ещё одна беседа прошла впустую. Я даже не надавил на него с вопросом, как умер отец Роба (или его собственный). Если подумать, то кое-что всё-таки удалось узнать: Гарри не убивал отца. Но если тот утонул случайно, то как это случилось? Может, я пытаюсь извлечь слишком много из этой ситуации. Возможно, прот ошибся и Джеральд действительно умер в силу естественных причин. Тогда почему Роб считает себя виноватым? Чем, чёрт подери, он хочет, но не может поделиться, чтобы снять камень с души?
Пришло время разыграть козырную карту: пригласить его «отца» в кабинет и узнать у Роберта правду, пока не стало слишком поздно.
Этим вечером я позвонил Стиву и передал совет прота для астрономов. К моему удивлению, он был взволнован услышанным.
«Уравнения Эйнштейна? Имеешь в виду общую теорию относительности?»
В трубке повисла долгая пауза. Я думал, что он ушёл.
«Есть одна проблема» - продолжил Стив – «как она поможет найти недостающую массу?»
Ещё пауза.
«Разве что ты говоришь, что прот упоминал ускорение и гравитацию…»
Я услышал тяжёлое дыхание.
«Боже правый!» - он взвизгнул – «Вот оно что!»
«Стив? Стив, ты здесь?»
Я перезвонил ему, но линия была занята.
В субботу вечером, пока я с Карен украшали дерево (до Рождества оставалось всего две недели, а я ещё ничего не купил), мужчина средних лет подошёл к нашей двери. Он был небритым, с красными глазами, но в чистой одежде, хотя потёртой и в заплатках. Я подумал, он ищет работу или просит милостыню, хотя он не казался пьяным или сумасшедшим, как некоторые бездомные.
«Есть спичка?» - спросил он сиплым, высоким голосом.
Спичек не было, и я не торопился впускать его. На его вытянутом лице отразилась мука. Дыхание было хриплым.
Я сказал ему подождать, пока я поищу спички.
Когда я повернулся спиной, то услышал: «Разве Вы не собираетесь меня впустить?» Голос был ниже на октаву и звучал настойчивее и мощнее.
«Помнишь поэтому Роберта Фроста, которую ты читал нам, когда мы были детьми. Дом – это там…»
«Фрэд!»
Он усмехнулся.
«Ну как, убедил?»
«На все сто! Именно так я представлял себе Джеральда!»
«Будем надеятся, Роберт помнит его именно таким!»
Фрэд снял пальто и направился в гостиную.
«Зная вас, я был уверен, что сегодня вы украшали рождественское дерево».
БЕСЕДА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ
Пятнадцатого декабря собрание персонала не проводилось из-за экскурсии в музей Метрополитан. Четыре раза в год мы устраиваем подобные мероприятия для наших пациентов – тех, кто хочет и может пойти. Вместо экскурсии я предпочёл поговорить со строительным подрядчиком и заняться другой нудной работой.
День был солнечным, и почти все пациенты первого, второго и частично третьего отделений собрались во внутреннем дворе, некоторые принесли с собой кошек. Прот воспользовался возможностью пообщаться с людьми у главных ворот, снова выразив сожаления, что не сможет взять их на КА-ПЭКС, и напомнив, что у землян осталось мало времени на спасение своей планеты. Никто из слушателей не хотел уходить, пока прот не уехал в музей.
В ожидании автобуса прот, как двуногая пастушья собака, собрал всех в центре двора. Он без слов достал маленький фонарик, поместил его на плечо, направляя в маленькое зеркало, и внезапно (по рассказам персонала и свидетелей у главных ворот) вся группа исчезла.
«Это было невероятно!» - рассказала мне позже Бэтти (назад они вернулись на автобусе). «Только что мы стояли на лужайке во дворе госпиталя, а в следующую минуту уже были на ступеньках музея! Но я не почувствовала, что двигаюсь в пространстве или что прошло какое-то время. Никто ничего не почувствовал».
Я должен отметить, что Бэтти была исключительно честным и прямым человеком. К тому же доктора Бимиш и Чанг подтвердили сказанное. Поскольку я не видел произошедшего своими глазами, то, мягко говоря, всё ещё сомневался.
«Вы уверены, что не стали жертвами коллективного гипноза?» - спросил я Бэтти.
«Я тоже об этом думала. Но как ты объяснишь свидетельства тех, кто стоял у главных ворот?»
«Возможно, их тоже обманули».
«А камеры наблюдения? Ты смотрел записи?»
«Да, смотрел».
«И? Ты всё еще не готов признать, что прот – тот, за кого себя выдаёт?»
«Может да, а может нет» - окончательно смутившись. «Это всё ещё может быть каким-то трюком».
Я знал Бэтти вот уже двадцать пять лет, и мы всегда прекрасно ладили. Но то, что она сказала дальше, задело меня за живое.
«Джин!» - воскликнула она – «Ты слеп как летучая мышь!».
«Может, ты и права. Но в зоне моей ответственности по-прежнему остаётся Роберт Портер. Как думаешь, что делать с ним?»
К сожалению, у неё, как и у прота и у остальных, не было простого ответа на этот вопрос.
Я оставил Фрэда в моём офисе с Жизель и вошёл в смотровой кабинет. До исчезновения прота оставалось две недели, а я так жутко устал, что не знал, смогу ли продержаться всё это время.
Когда он вошёл, то застал меня дремлющим. Я резко проснулся, подскочил и тупо уставился на него.
«Ты и правда вчера перенёс сорок человек в музей Метрополитан?» - спросил я, когда наконец вспомнил, где мы находимся.
Он взял большой кусок груши и с кивнул как ни в чём ни бывало.
«Тогда зачем вы вернулись назад на автобусе?»
«Хотел последний раз посмотреть на город».
«Понял. И как впечатления?»
«Я подумал: курс, по которому вы идёте, в конце концов приведет к тому, что вся ЗЕМЛЯ будет выглядеть так же».
«Разве это так плохо?»
«Плохо, если ты жираф, а не человек».
Мы уже потратили достаточно времени.
«Хорошо, давай перейдём к делу».
Прот покачал головой и выдавил смешок.
«Жизель принесла копию свидетельства о смерти. Ты был прав: в нём действительно есть вопросы к указанной причине смерти. Не хочешь поподробнее остановиться на этом?»
«Не особо».
«Окей, чёрт возьми. Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь, даже если ты не хочешь этого делать».
«Джеральд упал и ударился головой».
«Это была случайность или его толкнули?»
Прот пожал плечами.
«Откуда мне знать?»
«Ты мне совсем не поможешь?»
«Я уже тебе помогаю. Просто ты пока этого не понял».
«Ну ладно, хорошо. Сейчас мне бы хотелось поговорить с Робертом».
«Без гипноза?»
«Не думаю, что это теперь понадобится».
Прот проглотил последний кусок груши и пробормотал: «Он весь в твоём распоряжении», а затем опустил голову на грудь.
«Роб?»
Конечно ответа не последовало.
«Роб, сегодня я приготовил для тебя сюрприз. Как тебе идея снова увидеть отца?»
Голова Роба дёрнулась, будто её задели кувалдой, но он не издал ни звука.
«Он ждёт снаружи, Роб».
Я услышал, как он громко сглатывает, как будто сдерживая слёзы.
«Попросить его войти?»
Он издал ещё несколько гортанных звуков.
«Ну, раз ты этого не хочешь, я попрошу его уйти».
Я встал и направился к двери. Раздался явный сдавленный вой.
«Возможно, он вернётся через неделю-другую» - добавил я, берясь за ручку двери.
«Неееееееееееет!» - прокричал он, захлёбываясь слюной. «Пожалуйста! Я хочу видеть своего папу!»
Я жестом позвал Фрэда войти. Он подошёл прямо к Роберту и положил руку ему на плечо.
«Привет, Робби» - прохрипел он – «Я скучал по тебе».
Роб упал на колени и залился слезами. Он обхватил руками колени Фрэда и повторял снова и снова: «Прости меня, папочка. Прости. О Боже, прости меня…»
Я и сам еле сдерживал слёзы. Это именно то, чего я ожидал услышать. Но вот чего я не ожидал, так это того, что произошло дальше. Роберт всхлипнул, упал на спину и потерял сознание.
Когда я подбежал его осмотреть, опешивший Фрэд извинился за случившееся.
«Прости, отец. Я не хотел…»
«Это не твоя вина, Фрэдди. Ты сыграл отлично».
Однако Роб вернулся в кататонический ступор. Он выплеснул всё, что было на душе, и теперь мне останется только вывести его из кататонии. К сожалению, это может занять годы.
Только потом я догадался, что точно в таком же состоянии Роберт пребывал и семь лет назад. Куда подевался прот?
«Прот? Прот?»
Он встал.
«Как я оказался на полу, тренер? О, привет, Фрэд, как ты?»
«Ты покидал нас ненадолго».
«Не далеко я ушел, да?»
«Я бы сказал, что это был гигантский шаг».
«Но конечно же, ты хотел бы два гигантских шага» - уколол меня прот.
«Мне достаточно и того, что ты отложишь своё возвращение на Ка-Пэкс ещё на пять лет».
«Извини, не могу».
«В таком случае на сегодня мы закончим. И ещё…»
«Да[128]?»
«Пожалуйста, не забирай никого из персонала или пациентов за пределы института без разрешения, хорошо?»
Он согнул два боковых пальца и поднял ладонь как скаут, дающий клятву, и торжественно сказал: «Отныне я обещаю не выводить сотрудников или пациентов МПИ за пределы института. До тридцать первого декабря, конечно же».
Прот помахал рукой и скрылся за дверью.
Когда он ушёл, Фрэд признался: «Я думал, что ты целый день болтаешь языком, пап. Понятия не имел, чем ты реально занимаешься. Теперь я понимаю масштаб твоей работы и ответственности. И ты очень хорошо справляешься».
Всё, что я смог ответить, было: «Твоя работа тоже не так легка, как я думал, сынок».
Он обнял меня.
«Всегда хотел, чтобы ты это произнёс».
Никто из нас не хотел отпускать: ни друг друга, ни подобные моменты, ни эту прекрасную жизнь.
Мы пришли в мой внутренний офис, где уже ждала Жизель. Фрэдди спросил, может ли он поговорить с протом сегодня утром (я представил ему Жизель как «главного секретаря прота»). Она ответила, что это можно организовать. Я хотел узнать, что беспокоит моего сына и почему он хочет обсудить это с нашим «инопланетным другом», но не стал обсуждать семейные вопросы в присутствии Жизель. Она мне как дочь, но Фрэда видела всего пару раз.
Поскольку Фрэд очень помог достучаться до Роба, я не мог не рассказать об этом Жизель.
«Роб был здесь?» - воскликнула она – «Он разговаривал с тобой?»
«Конечно же он был здесь!» – воскликнул я в ответ – «Ты разве не понимаешь, что он находится там же, где и прот?»
«Не обязательно» - вмешался Фрэд.
Я пожалел, что не оставил его за дверью.
«Почему ты так говоришь?»
«Ну, совсем недавно здесь был его отец, но на самом деле его не было».
«Но МПИ очень далёк от театра, Фрэд».
«Возможно. Но откуда тебе знать, не притворился ли прот Робом? Или, может, Роб всё это время притворялся протом? Или кто-то ещё притворялся ими обоими. Если на то пошло, то откуда тебе знать, не связано ли множественное расстройство личности с актёрской игрой?»
Мой сын, душевед[129]. У меня не было времени прочитать ему лекцию о принципах психиатрии, но я ответил, что разные субличности, живущие в голове одного человека, имеют ряд различий в физических характеристиках.
«Кто-нибудь проводил подобные тесты с актёрами, играющими разные роли?» - поинтересовался Фрэд.
К сожалению, нам не представилось возможности продолжить обсуждение. У Фрэда было назначено прослушивание, поэтому Жизель отвела его во второе отделение на «консультацию» к проту. Я не успел сообщить ей, что её муж снова впал в кататонический ступор.
Я пытался разобраться в произошедшем и не мог перестать думать о том, что сказал сын. Пол действительно мог временно «подменять» Роба в нескольких наших беседах в 1995 году. Не он ли сегодня притворился Робертом и извинился перед отцом? Возможно ли, что он также играл роль Гарри? Или, если уж на то пошло, самого прота? Или я делаю слишком поспешные выводы? Может, вина и печаль, лежащие в основе заболевания Роберта, были именно тем, чем казались, и возникли из-за того, что он сделал с отцом? Возможно, это было убийство из милосердия, а не помощь в совершении самоубийства – попытка закончить мучения отца, в которой не участвовали ни Пол ни Гарри.
Возможно, пора признать, что эта ситуация мне не по силам. Признать, что я никогда не узнаю, что лежит в основе проблем Портера. Позвать кого-то другого. Но единственным существом, которому под силу помочь в таком запутанном деле, был сам прот, кем бы он ни был.
БЕСЕДА СОРОК ПЯТЬ
После предполагаемого полёта в музей Метрополитан большинство сотрудников института и абсолютно все пациенты были твёрдо уверены, что прот действительно прибыл с Ка-Пэкс. Спустя некоторое время мне позвонил офтальмолог, который хотел изучить зрение прота ещё в 1995 году (когда узнал, что тот умеет видеть в ультрафиолетовом спектре, почти как насекомые и несколько других земных существ).
«Вам нужно поговорить об этом с Жизель Гриффин».
«Уже поговорил. Она попросила позвонить Вам».
«Тогда мне остаётся спросить у самого прота».
Поскольку трудно было доставить всё необходимое оборудование в МПИ, я послал прота, который горел желанием участвовать в этом деле (видимо, он уже успел составить окончательный список тех, кто с ним полетит) - в офис доктора Стерника и лабораторию Нью-Йоркского Университета вместе с сотрудником службы безопасности. Они уехали в среду утром и не возвращались до позднего вечера.
Стерник позвонил мне в шесть вечера, когда я собирал дипломат, готовясь к выходу. Когда мы говорили утром, его голос был уверенным и спокойным, а теперь он говорил неуверенно и дрожащим тоном. Стерник подтвердил, что прот может видеть световые волны длиной менее четырёхсот нанометров[130] и добавил: «Я обследовал каждый уголок его глаз и они оказались вполне нормальными во всех остальных отношениях. На редкость здоровые глаза, надо сказать, за исключением сетчатки. Помимо обычных палочек и колбочек вокруг макулы[131] у него встречаются шестиугольные кристаллы. Не знаю, связаны ли они со способностью видеть ультрафиолет, но я в жизни ничего подобного не видел…»
Я ждал, пока он продолжит. Мне нечего было добавить.
«Вы не могли бы спросить у прота, не пожертвует ли он глаза науке?»
«Ну, я не…»
«В случае смерти, конечно. Думаю, мы сможем многое узнать, изучив его сетчатку».
Я пообещал, что поговорю об этом с протом. «Но он покинет нас тридцать первого декабря».
«Покинет? Куда он собирается?»
«Говорит, что возвращается на родную планету».
Без малейшего промедления Стерник выкрикнул: «Я дам ему тысячу долларов за один глаз!»
Я сказал, что передам его слова, но посоветова<