— И что это? — спросила Катрия.
— Когда-то это была запасная силовая подстанция, — ответила Бобби. — Но с тех пор, как сюда явились гости с Лаконии, она перепрофилирована.
— Всё дело в том, — вставил Алекс, — кто такие эти ребята с Лаконии. Сначала все они были марсианами, во всяком случае, командиры. И служили ненамного позже нас с Бобби.
Он перевёл взгляд с Бобби на Катрию, потом на Сабу и обратно. Бобби кивнула, давая знак продолжать. Алекс облизнул губы.
— Один из предметов, которому нас обучали — захват вражеской станции, — продолжил он, хотя это была неправда. К этому готовили Бобби, не его. Штурм, контроль над зданиями и астерскими объектами. Если в плане и есть слабое место, то вот оно. Поэтому сейчас о нём говорил Алекс, а не женщина, которая начистила морду Катрии и связала её бойцов. Так менее вероятно, что Катрия сочтёт их выбор неверным. — Ты слышала о хранилище промежуточных данных?
Глаза Катрии заблестели. Она не слышала, но не хотела этого признавать. Алекс опять облизнул губы, бросил взгляд на Катрию, потом снова на Бобби и продолжил:
— Один из методов, которые мы прорабатывали — физическое разделение между тем, что контролируется кораблём, и локальной сетью. Проложить соединение к одному из наших блоков на станции и через него отправлять команды на базу. Коммуникации, контроль протоколов, всё такое. Всё идёт нешифрованным и направляется на одноразовые физические носители, и только оттуда к локальной системе. Никакой связи в реальном времени.
— Чушь собачья, — сказала Катрия.
— Это стандарт, — заявила Бобби. — И отчасти по этой причине никто со станции не может взломать марсианский корабль. Лаконийские протоколы обмена базируются на марсианских, а в этом месте размещается их аппаратура.
— Но как же время задержки... — Катрия покачала головой. — Да, впечатляет.
— В этом помещении всегда работают два человека. Дверь физически заблокирована. Не подключена ни к сети системы безопасности, ни к электрической. Старорежимные ключи и засовы, никаких замочных скважин снаружи. Не взломать удалённо, непросто перехитрить, — продолжала Бобби. — И полный комплект охраны, посменно.
Катрия взяла пульт и увеличила приближение хранилища данных. Лицо задумчивое — даже лучше, чем надеялась Бобби. Она занервничала.
— Поняла, — сказала Катрия. — Без шума и вызова подкрепления внутрь войти вы не сможете. Для этого я вам понадобилась? Выбить дверь?
— Нет, — ответила Бобби. — У нас есть способ войти. Нам нужно, чтобы вы нас в это время прикрыли.
Катрия медленно описала пальцами круг. Продолжай.
Кларисса откашлялась.
— Это помещение всё же имеет соединение с экосистемой. И если мы отправим команду сюда, — она вернула модель на отображение крупных блоков и коснулась узла силовой системы рядом с инженерной палубой, — то отключим им вентиляцию, откроем фильтры углекислоты и систему очистки воздуха.
— Придушим их? — спросила Катрия.
Алекс покачал головой.
— Проложим путь внутрь для нескольких маленьких дронов. Полдюжины, с точечными зарядами. Снимем двоих охранников, остальные используем, чтобы сорвать замок. — Он негромко добавил «бум» и распахнул сжатые кулаки, изображая взрыв.
Бобби указала на Наоми.
— У неё есть устройство для мгновенного копирования. Я возьму молоток и лом. Мы входим, делаем полную копию блока шифрования и выходим через противорадиационное укрытие, — Бобби сместила модель на экране, — вот здесь. А потом вступаете вы.
— Если лос секьюрити койос поймут, что мы украли их коды, они примут меры, да? — заговорил прислонившийся к стене Саба. — Не только новые коды, но и новые процедуры обмена. И то, что мы получим, потеряет всю ценность. Поэтому они не должны узнать, что мы сделали, даже после того, как это произойдёт.
Холден переместил модель на отображение внешней компоновки, чтобы показать сбоку станции док со «Штормом».
— Нужно подсунуть им другую историю. «Шторм» припаркован здесь. А основное хранилище сжиженного кислорода... вот тут. Если его подорвать, будет похоже, что мы попытались взорвать «Шторм». Но на «Тихо» это место хорошо оснастили. Много избыточного контроля и предохранителей. Там есть устройство подавления взрыва, которое сбросит давление газов вот сюда, по этому контуру, который связан с хранилищем данных. И, понятно, с кучей других.
— Хотите взорвать наш воздух ради прикрытия? — спросила Катрия. — По-моему, вам следует принести извинения. Обычно это нас зовут экстремистами.
— Не наш воздух, — сказал Саба. — С тех пор, как здесь лаконийцы, это их воздух. А мы дышим по их милости, да. Плюс — эти ёмкости предназначены для дозаправки кораблей. Не для жилой зоны.
— И там его ещё много во вспомогательных и дополнительных ёмкостях, — добавил Холден. — Помнишь — избыточность, отказоустойчивость. А память у исходных разработок «Тихо» длиннее, чем у живущих на них людей.
Катрия надолго умолкла. Бобби чувствовала, как внутри начинает расти тревога. Возможно, допускать к плану «Коллективный Вольтер» было ошибкой. Не важно, насколько им доверял Саба, или как хорошо они обращаются со взрывчаткой. Бобби следовало сохранить план внутри своего экипажа, там, где она могла всё контролировать. Где была уверена в каждом...
— Мне это не нравится, — покачала головой Катрия. — Много перемещений, а чем больше подвижных частей, тем больше вероятность поломки.
— Если бы не поджимало время, я придумала бы что-то попроще, — пожала плечами Бобби.
— Всё, что нам требуется — правильная бомба и в нужном месте, — подал голос Саба. — Вы её для нас делаете, а дальше мы берём всё на себя.
— Нет, — сказала Катрия. — Вам нужна взрывчатка, нужен кто-то, чтобы заложить её в нужном месте и вовремя. И ещё — кто-то в удалённом доступе, такой, что не запаникует и не запустит взрыватель раньше, чем нужно, и не уничтожит вашу команду. Но даже если всё пройдёт гладко... Вы думаете, кто-то в радиационном укрытии переживёт такой взрыв?
Наоми откашлялась.
— Укрытия на это рассчитаны. Но ты права. Пока не попробуем — неизвестно.
— Каков план эвакуации после того, как этот ваш маленький Армагеддон закончится? — спросила Катрия.
Бобби не хотелось рассказывать. Некоторыми частями плана не стоило делиться. Саба помедлил, прикидывая, стоит ли допускать Катрию так далеко. Когда он заговорил, голос звучал угрюмо. Ему эта уступка нравилась не больше, чем Бобби.
— Скафандры в убежище. Выход через пробоину. Для возвращения используем тот же шлюз, через который выходили для установки жучка в первый раз.
Катрия снова начала перемещать модель, проходя одну за другой палубы нижних уровней Медины.
— Многие погибнут, — сказала она. — Когда начнётся утечка воздуха на нижних палубах, до убежищ удастся добраться не всем.
— Само собой, — ответил Саба. — Такова цена.
— Которую вы заплатите?
— Да, — ответил Саба, но выражение лица Холдена говорило совсем другое.
Бобби знала, о чём он думает. В тот момент там могут оказаться ни в чём не повинные люди. План в лучшем случае подвергает их риску. В худшем — люди погибнут. Если Сабу и Катрию такое и волновало, они этого не показывали. Но Холден был явно встревожен. Бобби показалось, что из-за своих принципов он может сейчас всё остановить. Зная Холдена, она оценивала вероятность как пятьдесят на пятьдесят.
— Подрывной отряд проходит сюда, — сказала Катрия. — Закладывает заряды, потом отступает в укрытие и ждёт прибытия команды с похищенными данными. Уходят все вместе или никто. Это не первая моя подобная операция. Вам нужна только еще пара скафандров, и всё.
Бобби не понимала важность этих слов, пока не заговорила Кларисса, голос звучал мягко и вопросительно. Но за этим тоном Бобби слышала резкость.
— Твоя операция?
— Чья ж ещё? Если хочешь, чтобы всё вышло как надо, используй самое лучшее. Я и есть лучшее. Я сама заложу заряды, и детонатор будет в моей твёрдой руке.
В комнате стало тихо, слышался только шорох воздухоочистителей и мягкое, мелодичное позвякивание корабля. Запах сточных вод стал немного сильнее. Саба хотел, чтобы «Коллективный Вольтер» участвовал только в материальной поддержке. Они не рассчитывали на ещё одного игрока в операции. Но если сказать Катрие, что ей нельзя участвовать в деле... это её оскорбит? Заставит пойти против них?
— Звучит неплохо, — вступил в разговор Амос. — Мы с тобой в отвлекающей команде, кошечка.
Улыбка казалась бессмысленной и безмятежной, и Бобби почувствовала укол тревоги. Встретившись взглядом с Холденом, она едва заметно качнула головой. Это очень плохая идея. Холден сглотнул и кивнул ей в ответ, заставляя себя улыбнуться.
— Ну ладно, — подытожил Холден. — Значит, Кларисса проводит для Алекса команду поддержки к системе жизнеобеспечения. Алекс управляет дронами. Бобби и Наоми позаботятся о сервере, а Катрия, Амос и я устанавливаем заряды, чтобы потом всех прикрыть.
Бобби прислонилась к стене, в груди появился жёсткий комок. Добавить Холдена к группе — не самое лучшее решение.
— Всё будет отлично, — закончил Холден.
Глава тридцатая
Сингх
ОПЕРАЦИЯ В СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ БЛИЗКА К ЗАВЕРШЕНИЮ. ГОТОВЬТЕСЬ ОТКРЫТЬ ПОСТАВКИ.
Сингх перечитал сообщение Трехо дважды, ощущая, как в груди расцветает радость. Он отослал приказ начальникам отделов и командирам групп и вызвал на экран то, что все в шутку называли «календарем оккупации». Даже основываясь на скорректированных планах с Лаконии, включавших немедленную отправку «Бури» в Солнечную систему, экономию времени на отказе от восстановления батареи рельсовых пушек и ускоренную передислокацию «Тайфуна», они все равно на несколько недель опережали расписание. Они заложили некоторый запас гибкости на случай, если Транспортный профсоюз устроит ожесточенную драку за Медину или Коалиция Земля-Марс продемонстрирует флот или технологии, значительно превосходящие их оценку. Но ничего подобного не произошло, и можно приступить к построению новой цивилизации раньше, чем все ожидали.
Печальный факт о человеческой расе, который так хорошо понимал Первый консул Дуарте, заключался в том, что в спорах не победить племенное мировоззрение и национализм. Иррациональную позицию нельзя разбить рациональной аргументацией. И потому вместо основанного на логике объяснения, почему человечеству необходимо отказаться от старого национального и культурного разделения и стать единым, Первый консул обратился к старой форме, которую понимают все, и развязал войну. К счастью, недолгую.
Настоящая работа, та, что позволит Эльзе и ее правнукам расти в безопасной вселенной, начнется после завоевания остального человечества. Работа, для которой требуется стабильность.
— Мичман, — сказал Сингх в терминал на столе.
Он нашел временную замену Касику, но пока не запомнил ее имя.
— Губернатор? — отозвалась она через секунду.
— Свяжитесь с президентом Фиск и скажите, что мы высылаем за ней кар. Мне нужно обсудить некоторые безотлагательные вопросы. Отказа не принимайте.
— Да сэр. Я также...
— Сейчас же, мичман. — Капитан оглядел кабинет. Цветы, которые кто-то поставил на угловой столик, завяли, на полке с кофеваркой беспорядок. — И пришлите кого-нибудь сделать свежий кофе и заменить цветы.
– Да, сэр. Я хотела сказать, что поступило новое сообщение с Лаконии. Его только что прислали со «Шторма».
— Перешлите мне. И предупредите меня за пять минут до прибытия президента Фиск.
— Конечно, сэр, — ответила мичман и отключилась.
Сингх щелкнул по горящему значку нового сообщения, и монитор спроецировал неподвижное изображение его жены с Чудищем на руках.
— Проиграть сообщение.
Изображение ожило. Загадочная улыбка Моны Лизы на лице Нат сменилась привычной широкой ухмылкой. Чудище, похоже, совсем не интересовалось камерой и вместо этого сфокусировалось на чем-то за плечом матери. Они обе были прекрасны, и Сингх ощутил в душе пустоту, которую ему удавалось игнорировать, пока он не видел их лиц.
— Привет, Санни, — сказала Нат в камеру, взяла ручку Чудища и помахала ей перед экраном: — Скажи привет папочке.
— Привет, милая, — как идиот ответил записи капитан. Он ничего не мог с собой поделать.
— Я знаю, что ты очень занят, но у нас хорошие новости, — сказала Нат. Она опустила Чудище на пол, и девочка выбежала из кадра. Сингх ощутил иррациональное разочарование. — Мою работу по модификации овец одобрили для следующего цикла испытаний в реальных условиях. Мы начнем их в ближайшие три года, и это значит, твое назначение на Медину поможет мне продвинуть проект. Никакого давления и прочего.
Она улыбалась, но в глазах он видел одиночество.
— С Чудищем всё хорошо. Ей немного скучно, и она хочет перейти в группу к старшим детям. После обеда она чаще всего остается с твоим отцом, они очень подружились. Она зовет его Дедя, и он начал требовать, чтобы и все остальные называли его так же. Обычно он не хочет, чтобы я забирала ее по пути с работы. Мы часто у него ужинаем.
Сингх почувствовал огромную любовь и благодарность к отцу, которой никогда не ощущал до рождения ребенка. Он остановил видео, чтобы не расклеиться. Нельзя вызвать Кэрри Фиск и раздавать ей приказы с красными опухшими глазами. Взяв себя в руки, он снова включил сообщение.
— Ну вот, наверное, и все. Ответь, когда будет время. Домашний монитор научился понимать команды Чудища, и она слушает твои сообщения снова и снова. Люблю тебя, Санни. Береги себя там.
Это его добило. Сказав, что любит, Нат разрушила всю его решимость, и следующие несколько минут капитан провел, позорно рыдая в одиночестве.
Кто-то постучал в дверь.
— Минутку! — Сингх поспешно скрылся в ванной. Пока он умывался, судя по доносившимся звукам, кто-то убирался в кабинете, и к тому времени, как он привел себя в порядок, на полке варился свежий кофе. Сержант заканчивал наведение порядка, заменяя цветы в вазе. Отдав капитану честь, он незаметно исчез, будто кот.
Сингх сел за стол, взял себя в руки и начал записывать ответ Нат.
— Привет, милая. Спасибо за прекрасное сообщение. Я так рад, что у вас всё хорошо. Чудище выглядит очень упитанным, так что наверняка мой отец балует ее сладкими рулетами. Здесь все движется быстрее расписания. К жизни на станции нужно привыкнуть, но здесь полно земли для твоих овец и лаборатории, и мы работаем над тем, чтобы привести всё в надлежащий вид к прибытию моей девочки. Скоро поговорим. Люблю тебя, Нат. Я люблю тебя, — он чуть не сказал Чудище, но использовать прозвище казалось неправильным, — люблю тебя, Эльза.
Сингх оборвал соединение и отослал файл, чтобы его передали на Лаконию во время следующего сеанса связи. Он страшно гордился, что снова не заревел, говоря Нат, что любит ее. Некоторые люди считали такие вещи немужественными. Сингху было на это наплевать. Но плакать унизительно.
— Пять минут, — сказала из монитора мичман Как-ее-там.
— Я готов.
Кэрри Фиск сидела в его кабинете, прихлебывала его кофе и выглядела нервной и дерганной. Ее забрали из офиса морпехи в полном снаряжении и привезли к губернатору под конвоем из трех каров, полных других морпехов. Безусловно, ради ее же безопасности, но с непривычки такое все равно немного пугАло. Если это даст Сингху преимущество перед местными мелкими чиновниками, оно и к лучшему. Он подождал, пока Фиск перестанет ерзать и обратит на него внимание, затем вывел на стену список сотен систем, имевших обитаемые колонии.
— Мадам президент. Мы подошли к волнительному моменту для всех нас, но для вас, как первого президента Лаконийского конгресса миров, в особенности.
— Название изменено официально? — спросила она. — Или...
— Наименование законодательного органа установлено в документах, которые я дал вам при первой встрече. Вы их не читали?
— Читала. Я просто не знала, это рабочее название или нет. Мы не голосовали за принятие нового...
— Вы не голосуете за директивы, исходящие от исполнительной власти кабинета Первого консула.
— Понятно, — сказала Фиск, глядя на свои колени, и принялась дуть на кофе.
— Как я говорил, — продолжил Сингх, — это волнительное время для всех нас. Адмирал Трехо решил, что в нынешней ситуации мы можем позволить возобновить ограниченный торговый обмен через врата.
Фиск подняла взгляд искренним удивлением:
— Что?
— Да. С настоящего момента можно начинать ограниченную торговлю. Составьте список самых нуждающихся миров и график поставок. Не из Солнечной системы. Пока нет. Сначала мы позволим по одному проходу корабля в неделю, по моему личному одобрению минимум за тридцать дней до его начала.
— Это действительно... — начала Фиск, но на секунду запнулась. — Это в самом деле хорошая новость. Многие колонии уже висят на волоске. Это спасет людей.
— Естественно, это всегда остается приоритетной задачей на наших с вами постах.
— Ясно, — сказала Фиск и поставила кофе на край его стола. Пока Сингх хмурился из-за неуважительной неформальности этого жеста, она сказала: — Кстати, я передала ваши угрозы во все колонизированные миры. Также я распространила ваше приглашение на планеты, еще не вступившие в ассоциацию — простите, в Лаконийский конгресс миров — выбрать представителя, чтобы вступить в нашу группу, когда возобновится торговля. Полагаю, некоторые из этих планет попросят отправить представителей на торговых кораблях.
— Это хорошо, — сказал Сингх. Первый консул Дуарте настаивал на создании Лаконийского конгресса миров, чтобы у его членов возникло ощущение, будто они имеют право голоса в правительстве. Как бы ни раздражала мысль о том, что придется иметь дело с тринадцатью сотнями Кэрри Фиск, мнение Первого консула имело силу закона, и придется приложить все усилия, чтобы этот новый законодательный орган был успешно создан.
Фиск все еще смотрела на него, ожидая какого-то ответа.
— И? — спросил он.
— И, если на этих транзитных кораблях будут вновь избранные представители, им потребуется разрешение пристыковаться к Медине или послать шаттлы. Включает ли снятие запрета на транзит также разрешение на стыковку?
Отличный вопрос. Сингх разозлился, что Кэрри Фиск додумалась раньше него.
— Разрешения будут выдаваться по мере необходимости. Запросы следует направлять минимум за тридцать дней, — сказал он, будто это заранее выработанная политика, а не только что выдумано по случаю. Нужно все задокументировать, когда Фиск уйдет.
— Благодарю вас, губернатор.
— Очень важно, чтобы это стало стабильным, безопасным и привычным как можно быстрее, — сказал ей Сингх. — Можете использовать корабли и пилотов Транспортного профсоюза в разумных пределах. Также профсоюз будет управлять доставкой товаров по существующим правилам. За исключением процесса подтверждения запросов на транзит, все будет работать, как и раньше.
— Я извещу представителей профсоюза на станции и здешних лидеров от каждого мира.
— Прекрасно, — Сингх поднялся и пожал ей руку. — Рискую показаться скучным, но все же повторю, что это очень волнительное время для всех нас.
Кэрри осталась сидеть, сжимая руки и не глядя на него. Когда тишина стала невыносимой, он спросил: — Что-то еще, мадам президент?
— Да, — ответила она, первый раз посмотрев ему в глаза.
Она не выказывала никаких намерений встать и уйти, поэтому Сингх тоже сел.
— Тогда выкладывайте, — сказал он и тут же пожалел о резком тоне. — Прошу вас.
— Мы... Я делаю все, что вы скажете. Я передала ваше сообщение. Попросила отправить представителей всех планет, которые еще не входят в ассоциацию. Передала документы президента Дуарте...
— Первого консула Дуарте, — прервал ее Сингх.
— Да, конечно. Я передала очень подробную документацию Первого консула Дуарте по созыву нового Конгресса миров.
— Лаконийского конгресса миров.
— Да, конечно. Но до сих пор это единственное, чем я занималась — выступала вашим пресс-секретарем. Но, при всем уважении, меня избрали на должность не для этого.
Она нервничала, и Сингх позволил ей минутку помучиться. Если мышь решила отрастить когти, возможно, это и неплохо в долгосрочной перспективе. Лаконийскому правительству ни к чему те, кто не станет драться за то, во что верит. Первый консул совершенно ясно дал понять, что у каждой точки зрения должны быть яростные защитники, чтобы все чувствовали — окончательные решения принимаются только после полного рассмотрения всех «за» и «против». Планетарный конгресс под руководством мыши бесполезен для всех.
— И что же, — сказал Сингх, когда она уже достаточно поёрзала, — могло бы стать лучшим применением вашего времени, мадам президент?
— Если нам предстоит стать законодательным органом нового правительства, то когда же мы начнем издавать законы? Вы позвали меня сюда, вручили директивы, которые я должна распространить, но мы за них ни разу не голосовали. Я чувствую, что очень скоро нас будут рассматривать как конгресс только по названию, нужный только, чтобы ставить печать на ваши приказы.
— В качестве губернатора я являюсь прямым представителем исполнительной власти и аппарата Первого консула. Вы не голосуете за указания Первого консула.
Он не смог сдержать смех от такой нелепой идеи. Как будто первый консул изменит свою политику из-за какого-то голосования.
— Тогда за что мы голосуем? — ответила Фиск.
— Когда аппарат Первого консула утвердит законодательную повестку этого года, вы узнаете об этом первой, мадам Президент. А до того продолжайте работать с мирами, членами конгресса, чтобы облегчить их переход к новой форме правления. Уверяю вас, это прекрасный способ вложения времени.
— Ладно, — сказала Кэрри Фиск. — Только пойду, проверю, готова ли к работе моя печать.
Сингх не встал, чтобы пожать ей руку.
– Вы свободны.
Сингх все еще проигрывал в памяти эту совершенно неудовлетворительную встречу с Кэрри Фиск, когда монитор зажужжал и раздался голос Оверстрита.
— Сэр, у меня тут... один человек, который говорит, что у него для вас важная информация.
— Почему бы ему не передать ее вам?
— Он отказывается, сэр. Говорит, что она только для первого лица. Может, стоит его выслушать?
Интересно. Даже если информация окажется никчемной, любопытно посмотреть, что там Оверстрит посчитал достаточно важным, чтобы притащить к нему.
— Мы его знаем?
— Нет, сэр.
— Полагаю, его уже обыскали.
— Да, сэр.
— Тогда дайте мне две минуты.
Сингх отключился. После визита Фиск кабинет остался чистым и аккуратным. Он выпрямился в кресле и одернул китель, повернулся к камере монитора и осмотрел себя. Надраен и готов к работе. Образцовый флотский командир.
В дверь осторожно постучали, затем вошли два морпеха, Оверстрит и высокий тощий человек, чистопородный астер. Его выделял лишь комически огромный нос, много раз сломанный и со шрамом на одной ноздре. Очевидно, человек бывал в потасовках, но при этом забывал прикрывать лицо руками.
— Вы хотели меня видеть? — спросил Сингх, не предложив сесть.
— Моя сестра сидит у вас в клетке, — посетитель явно старался убрать астерский акцент, но не слишком преуспел.
Сингх взглянул на Оверстрита.
— Не из подрывников, губернатор, — сказал Оверстрит. — Мелкое воровство.
— Военный трибунал сформирован, и все дела будут рассмотрены незамедлительно в порядке очередности, — ответил Сингх. — Это все?
Конечно же нет, иначе Оверстрит его не привел бы, но Сингх хотел, чтобы астер сделал свою работу сам.
— Вся та хрень, что вы говорили, «помогите нам, и мы поможем вам»? Это все чушь или что?
— Это правда, — ответил Сингх с проблеском интереса. У Оверстрита на губах мелькнула тень улыбки. — Вы пришли мне помочь?
— Отпустите мою сестру. Она просто тупая, попалась на воровстве, она для вас не опасна. Я знаю кое-что интересное. — Посетитель нервно потирал огромный бесформенный нос. — Скоро кое-что случится, и я знаю койо, который за этим стоит. Я из «Коллективного Вольтера».
— Вы в контакте с силами, стоящими за организацией взрывов?
— Может быть, — ответил Сломанный нос. Его бравада едва прикрывала страх. — Если этого хватит. Это вы мне скажИте.
Сингх помолчал, позволив на мгновение повиснуть тишине. Сеть преданных ему местных. Зависимых от его щедрости. Все так хорошо сходилось.
— Думаю, мы с вами подружимся, — сказал Сингх.
Глава тридцать первая
Драммер
У Драммер сложились не самые дружеские отношения со сном. Хуже всего, что он оставлял ей время для чтения новостных лент и форумов.
«Именно эту целеустремленность и потерял Марс, когда открылись врата. Это вовсе не вторжение. Это возвращение подлинного марсианского духа на свое истинное место, и я рад... да что там, просто счастлив, что дожил до этого».
Все это было так предсказуемо. Драммер казалось, что «Народный дом» слишком быстро вращается вокруг своей оси. Но это вращение сказывалось не только на теле. Мозг тоже стал слишком тяжел, чтобы шевелиться. Драммер действовала заторможено, словно орудовала мЕхом с глючной программой или управляла роботом-манипулятором на предельной дистанции. Встречи с советом профсоюза, с адмиралами КЗМ, с собственным персоналом. Интервью и речи, в которых она объявляла о независимости профсоюза. Она прошла через всё это с таким чувством, будто мозги испаряются, почти буквально. С самого начала смены и до конца, когда она добиралась до кровати, ей хотелось только закрыть глаза. А как только она их закрывала, они снова открывались, будто сами по себе.
«Этих уродов нужно было уничтожить, прежде чем они прошли через врата. Именно об этом я и твердила все эти годы. Профсоюз ни хрена ни стОит, когда в дверь стучится армия. Если вам нужно было доказательство, что руководство транспортного профсоюза некомпетентно, то вот оно. Прямо под носом и в избытке».
Драммер пыталась отдохнуть. Пыталась уснуть. Ее глаза как будто засЫпали песком, во рту пересохло. Она просила поесть, хотя у нее не было аппетита. Просила воды, хотя ей и не хотелось пить. Ее тело словно знало, что в чем-то нуждается, но могло лишь снова и снова обращаться к привычному списку, в надежде, что наконец-то получит утешение, которое никак не получало. Драммер раскурила косяк, хотя уже много десятилетий не курила травку.
Она подождала час или два, потом встала и прошлась по новостным лентам и сетевым дискуссиям с фиктивного аккаунта, который создала для этих целей. Она сказала себе, что занимается этим в исследовательских целях, выясняет моральный дух населения. Легко было притвориться, что она каким-то образом наткнется на то, что ее исцелит. Это как сдирать корку с раны и посыпать ее солью, но всё лучше, чем просматривать имена павших. Эмили Сантос-Бака...
Независимый журналист с Ганимеда двадцать минут вещал о важности солидарности перед лицом врага. Старик-землянин написал открытое письмо о выживании в жуткие годы после падения метеоритов, и почему сейчас всё по-другому. За круглым столом на Церере обсудили, сплохует профсоюз или нет, сможет ли адекватно ответить на угрозу с Лаконии. Десяток языков, тысячи лиц и голосов с риторическими вопросами. Если она искала ясности, то здесь ее не найти.
«Моя жена сейчас на станции Медина. Я получил от нее сообщение, что губернатор с Лаконии предлагает лучшие условия, чем транспортный профсоюз, для всех, кто будет с ними сотрудничать. А еще она сказала, что технологии, прибывшие из врат Лаконии, на несколько поколений опережают наши. Я знаю, это непопулярное мнение, но если они будут лучше обращаться с работниками, предложат лучшее оборудование и не будут соваться в наши дела, то мне кажется, наш настоящий враг — это бюрократы из офиса транспортного профсоюза!»
Были и другие голоса, причем немало, которые называли атаку на Медину так, как и следовало. Драммер читала рассуждения об обороне перед лицом тирании, слушала музыку, призванную воодушевить патриотов на борьбу с врагом. На Луне школьники покрасили ладони в красный цвет в знак протеста против Лаконии. Драммер не улавливала, что это символизирует, но это распространилось за пределы школы, и половина журналистов в ленте тоже подхватили призыв. У кого-то красные перчатки, у кого-то рукава или повязки.
Если бы Драммер хотела набраться решимости или надежды, было несложно найти нужных людей и проводить бессонные часы только с ними. Но она продолжала искать и другие мнения, словно расковыривала языком больной зуб. Будущее за Лаконией. Покорение неизбежно. Остановите войну. Капитулируйте.
Возникли целые программы, посвященные обсуждению стратегии КЗМ и профсоюза. Некоторые разговоры были столь же неясными, как и встречи с военным руководством коалиции. Другие излучали оптимизм, подпитанный отчаянием и облаченный в покров военной теории. Ничто из этого не внушало Драммер надежду, а иногда навевало даже более мрачные мысли.
И она не получала новостей от Сабы. Даже когда Медина в целях пропаганды сняла запрет на коммуникации, он не послал сообщение. Как и другие борцы с оккупацией. Драммер воображала, что он по-прежнему там, укрылся между палубами, как крыса вгрызается в сталь. И как Медина падет, а Драммер услышит его голос, объявляющий о победе. А если и нет, то хотя бы просто услышит его голос.
А на фоне всего этого в сторону Солнца неуклонно двигалась «Буря», и мысль об этом душила Драммер изнутри. Корабль уже начал тормозить. Она прекрасно понимала стратегию врагов. Единственный корабль летит так, чтобы его видели все и каждый в системе. Демонстрация власти. И неотвратимости. Спектакль, устроенный, чтобы унизить, подавить, контролировать.