<p>Однако Эмпедокл, _ _склеивая и связывая элементы теплотой_ _, мягкостью и т.п. …, _ _допускает_ _ их смешение и _ _превращение в нечто единое, совершенно однородное_ _. _ _Они же_ _ [эпикурейцы], _ _сгоняя воедино неизменные_ _ и _ _невосприимчивые атомы, ничего из них не получают_ _, но _ _заставляют_ _ их _ _наносить взаимно_ _ один другому _ _частые и непрерывные удары_ _, ибо сплетение, препятствующее распаду, ещё усиливает взаимное столкновение, так что то, что они называют рождением, не есть ни смешение, ни склеивание, _ _но беспорядок и борьба_ _… следовательно, из них [X, 4] не может получиться ничего, даже лишенного души».</p>
<p>[X, 5] «А как могут произойти в пустоте или из атомов чувство, душа, ум и рассудок, – это даже при всём желании нельзя себе представить, так как _ _сами по себе они не обладают никаким качеством_ _, а, сходясь вместе, они не подвержены ни воздействию, ни изменению, и само это схождение приводит не к смешению, соединению или срастанию, а к ударам и к взаимному отталкиванию».</p>
<p>[X, 6] «_ _Так что в результате их учения они уничтожают жизнь, отрицают существование живой твари_ _, так как они принимают начала пустые и лишённые чувств, без бога и без души, не способные ни к смешению, ни к соединению».</p>
<p>[XI, 1 – 2] «Как же, таким образом, они [эпикурейцы] оставляют природу, душу и живое существо? А именно так, как он [Эпикур] оставляет клятву, молитву, жертвоприношение и поклонение, т.е. _ _только на словах и в ничего не значащих выражениях, причём они в своих высказываниях и наименованиях утверждают то, что они отвергают своими началами и своими положениями_ _. Итак, _ _тому, что порождено, они дают название – природа, тому, что происходит – рождение_ _, наподобие того, как то, что сделано из дерева, метонимически называют древесным, а звучащие согласно тела называют созвучными» (стр. 1112).</p>
<p>[XI, 2] «Для чего (говорит Колот, – разумеется Эмпедоклу) мы мучим самих себя, заботясь о самих себе, добиваясь одного и отклоняя другое? Ведь и сами мы не существуем и не вступаем в общение с другими».</p>
<p>[XI, 3] «Будь спокоен, [можно было бы сказать], дорогой Колотарион, никто не запрещает тебе заботиться о себе самом, поучая, что природа Колота есть не что иное, как сам Колот, и [никто не мешает тебе] заниматься делами (делами же для вас являются наслаждения), доказывая, что нет [самой по себе] природы печёного, благовонного, любовного, но существуют печенье, благовонные масла, женщины».</p>
<p>[XI, 4] «Ведь и грамматик, говоря, что „гераклова сила“ есть сам Геракл, [не отрицает этим существование самого Геракла], равно как и те, которые утверждают, что „созвучный“ и „деревянный“ только производные слова, не отрицают этим существование звуков и дерева».</p>
<p>[XI, 5] «Когда Эпикур говорит: „Природа существующего состоит из тел и пространства“, должны ли мы его так понять, будто он хочет сказать, что природа есть нечто другое, помимо существующего, или же он имеет в виду существующее и больше ничего? Подобно тому как он без сомнения под словами „природа пустоты“ разумеет самоё пустоту и как о вселенной он обычно говорит „природа вселенной“» (стр. 1112).</p>
<p>[XI, 6] «Что же в таком случае сделал Эмпедокл, высказав, что природа есть нечто иное, помимо того, чтó рождается, а смерть – помимо того, чтó умирает?» (стр. 1112).</p>
</cite>
<p>Цитируется Эмпедокл.</p>
<cite>
<poem>
<stanza>
<v>[XI, 7] «Когда в результате смешения света с эфиром,</v>
<v>… [появляется человек]</v>
<v>Или дикий зверь, или кустарник,</v>
<v>Или хищная птица, тогда это [называют] рождением;</v>
<v>Когда же они разделяются, тогда гибельной смертью</v>
<v>Привычно называют; это выражение употребляю и я».</v>
</stanza>
</poem>
<p>[XI, 8] «Колот, приведя [эти стихи Эмпедокла], не заметил, однако, что Эмпедокл не упразднил людей, зверей, кусты и птиц, которые, по его утверждению, происходят в результате смешения элементов, и, вскрыв ошибку тех, которые дают этому смешению и распаду какие-то названия „рождения“, „несчастной гибели“ и „жестокой смерти“, не запретил, однако, пользоваться относительно этих понятий привычными выражениями».</p>
<poem>
<stanza>
<v>[XII, 1] «Глупые, не тяготят их ни сомнения, ни заботы,</v>
<v>Мнят они, родиться может никогда не бывшее,</v>
<v>Или нечто может погибнуть и в ничто превратиться».</v>
</stanza>
</poem>
<p>[XII, 2] «Ведь этими стихами он громогласно говорит имеющим уши, что он не рождение отрицает, а рождение из ничего, и не гибель отрицает, а полное уничтожение, т.е. превращение в ничто».</p>
<poem>
<stanza>
<v>[XII, 3] «Не станет мудрый духом такое вещать,</v>
<v>Будто люди, пока живут, – а это они и называют жизнью, –</v>
<v>Истинно существуют и равно подвержены добру и злу,</v>
<v>Но нет людей до рождения и после смерти нет ничего».</v>
</stanza>
</poem>
<p>«Так не может говорить тот, кто отрицает существование родившихся и живущих, а скорее тот, кто допускает существование и тех, которые ещё не родились, и тех, которые уже умерли».</p>
<p>[XII, 4] «Он же (т.е. Колот) утверждает, что, согласно мнению Эмпедокла, мы ни болеть не можем, ни быть ранеными. Но как Эмпедокл, говоря, что каждому до рождения и после смерти дано добро и зло, может отрицать восприимчивость к страданиям у живущих?»</p>
<p>[XII, 5] «Кому же, наконец, Колот, в действительности дано не болеть и не иметь ран? – Именно вам, состоящим из атомов и пустоты, т.е. из того, что лишено чувствительности. И не это страшно, а то, что у вас нет источника наслаждений, так как атом не воспринимает ничего, чтó производит наслаждения, а пустота остаётся к ним нечувствительной» (стр. 1113).</p>
</cite>
<subtitle>c) Эпикур и Парменид</subtitle>
<cite>
<p>[XIII, 2] «Всё же я не понимаю, как он своим утверждением, что мир – един, помешал нам жить».</p>
<p>[XIII, 3] «Ведь и Эпикур, когда он утверждает, что мир беспределен, что не было ему начала и не будет ему конца, что он не может стать ни больше, ни меньше, говорит о вселенной, как о чём-то едином. Когда он сказал в начале своего исследования, что природа сущего состоит из тел и пустоты, то он как бы делит единую сущность на две части, из которых одна есть в действительности ничто и вами же называется неосязаемым, пустым и бестелесным, так что и для вас мир – един».</p>
<p>[XIII, 5] «Так вот что мы должны принять за начала для возникновения сущего – беспредельную множественность атомов и пустоту; но последняя бездейственна сама и недоступна воздействию, она бестелесна, а первая – хаотична, бессмысленна, неограниченна, сама себя разлагает и приводит в расстройство, в силу того что из-за её бесчисленности ею нельзя овладеть и её нельзя ограничить».</p>
<p>[XIII, 6] «Напротив, Парменид не упразднил [как говорит Колот] ни огонь, ни воду,.. ни населённые города в Европе и в Азии…»</p>
<p>[XIII, 8] «Так как и все [философы], и первый ещё Сократ, признали, что в природе есть нечто, доступное только мнению, но и есть другое, чтó может быть усвоено только умом.</p>
<p>„Оно (т.е. мыслимое) извечно, всегда неизменно, вечно едино“, как он [Парменид] сказал, тождественно самому себе и остаётся постоянным в своём существе.</p>
<p>…Колот же… без обиняков заявляет, что Парменид, утверждая, что „мир – един“, отрицает всё существующее».</p>
<p>[XIII, 9] «[Парменид допускает мыслимое в форме сущего и единого], подразумевая под сущим вечное и нетленное, под единым – всегда себе подобное и недоступное перемене… чувственное же – в форме неупорядоченного, находящегося в [постоянном] движении».</p>
<p>[XIII, 10] «„Здесь истина, полная убедительности“ достигается в отношении мыслимого, всегда самому себе тождественного.</p>
<p>„Там – людские мнения, в которых нет ничего действительно верного“ – так как они [люди] занимаются делами, допускающими разнообразные перемены, подвержены страстям и неровностям» (стр. 1114).</p>
<p>«Следовательно, его утверждение, что существующее есть единое, не отрицает многих чувственных [чувственно-воспринимаемых явлений], но обозначает различие их от того, что устанавливается мыслью».</p>
</cite>
<subtitle>d) Эпикур и Платон</subtitle>
<p>В качестве доказательства нефилософского образа мысли Плутарха может служить, например, следующее место об Аристотеле:</p>
<cite>
<p>[XIV, 4] «_ _Идеи_ _ Платона, за которые его порицает Колот, повсюду оспариваются Аристотелем, выдвигающим относительно них всяческие сомнения: в трактатах по этике и по физике, в своих экзотерических диалогах, так что, _ _по мнению некоторых, в отношении этих положений проявилось не столько его стремление к мудрости,_ _ сколько _ _<strong>страсть спорить</strong>,_ _ как если бы _ _он поставил себе целью унизить философию Платона_ _» (стр. 1115).</p>
<p>[XV, 2] «Он [Колот], как будто до конца овладевший всей мудростью, считает совершенно равнозначными, означающими одно и то же, выражения: „человек не существует“ и „человек есть нечто несуществующее“. Платон же тщательнейшим образом _ _различал выражения: „не существовать“ и „быть несуществующими“_ _, а именно, _ _в первом заключается отрицание всякого бытия_ _, вторым же _ _устанавливается различие между „подлинно сущим“ и „причастным к бытию“_ _».</p>
</cite>
<p>Вот ещё одно место, из которого можно увидеть имманентную, самодовлеющую глупость блаженного Плутарха.</p>
<cite>
<p>[XV, 3] «Позднейшие философы усмотрели в роде и форме… только различие, _ _выше же они не смогли подняться_ _, натолкнувшись на слишком большие логические трудности».</p>
<p>[XV, 4] «Между „подлинно сущим“ и „причастным к бытию“ существует такое же соотношение, как между причиной и материей, оригиналом и копией, силой и действием» (стр. 1115).</p>
</cite>
<subtitle>— — —</subtitle>
<p>Если Плутарх говорит по поводу учения об идеях Платона, что Платон [XV, 7] «не пренебрегает чувственным, но говорит, что бытие имеет [только] мыслимое», – то глупый эклектик не понимает, что именно в этом и обвиняют Платона. Платон не упраздняет чувственного, но признаёт бытие за мыслимым. Таким образом, чувственное бытие не выражается в мыслях, а умопостигаемое тоже отнесено к сфере бытия, так что существуют два мира – один рядом с другим. Здесь можно видеть, какой отклик находит платоновский педантизм, особенно у обыденных людей, а Плутарха по его философским взглядам мы можем причислить к обыденным людям. Само собой разумеется: то, что у Платона представляется оригинальным, необходимым, великолепным на известной ступени философского развития, – то у индивида, стоящего на рубеже древнего мира, является бледным воспоминанием об упоении того, кого уже нет в живых, лампой допотопной эпохи и производит столь же отталкивающее впечатление, какое производит старик, впавший в детство.</p>
<p>Нельзя лучше критиковать Платона, чем это делает Плутарх, расхваливая его:</p>
<cite>
<p>[XV, 7] «Он не отрицает происходящего и являющегося, воспринимаемого нашими чувствами, но утверждает, что бытием обладает нечто иное, более прочное и устойчивое (сплошь представления, абстрагированные от чувственного, но выражаемые в понятиях), не возникающее, но уничтожающееся и не подвергающееся воздействиям (следует обратить внимание на три отрицательные определения: не – не – не), и он учит своих последователей точнее выражать это различие (правильно, различие это – чисто словесное), называя одно существующим, другое – возникающим».</p>
<p>[XV, 8] «Так это случилось и с новейшими [философами]. Они отказываются дать название существующего многим, весьма важным вещам: пустоте, времени, пространству, вообще всему тому, известному по имени, среди чего находится также всё действительное.</p>
<p>Всё это, утверждают они, не есть существующее, однако, есть кое-что, и пользуются всем этим постоянно в жизни и в философии как существующим и продолжающим существовать» (стр. 1116).</p>
</cite>
<p>Затем Плутарх обращается к Колоту с вопросом, не различают ли сами эпикурейцы между прочным и преходящим бытием и т.д. Здесь Плутарх становится насмешливым и говорит:</p>
<cite>
<p>[XVI, 2] «Что же, разве Эпикур более мудр, чем Платон, называя всё в одинаковой степени существующим, хотя он и не допускает, что вечное, неуничтожимое обладает общей сущностью с тем, что существует только как зависимое и изменчивое и что ни на один миг не остаётся тождественным самому себе».</p>
<p>[XVI, 3] «Но если Платон допустил в этом отношении даже весьма большую ошибку, то он должен был бы за смешение имён быть привлечён к ответу теми, которые точнее выражаются по-гречески…» (стр. 1116).</p>
</cite>
<p>Забавно слышать эту напыщенную добропорядочность, воображающую себя весьма умной. Сам он, то есть Плутарх, сводит платоновское различение бытия к двум наименованиям, и однако, с другой стороны, он утверждает, что эпикурейцы неправы, приписывая обеим сторонам прочное бытие (однако эпикурейцы тщательно отличают «нетленное» и «не имеющее начала» от существующего благодаря соединению). Не делает ли этого и Платон, когда на одной стороне у него помещается «бытие», а на другой «становление»?</p>
</section>
<section>
<title>
<p>_ _Тетрадь четвёртая_ _.</p>
<p>Эпикурейская философия</p>
</title>
<subtitle>III. Плутарх. 2) «Колот»</subtitle>
<subtitle>IV. Лукреций. «О природе вещей» (три книги. 1), 2), 3))</subtitle>
<empty-line/>
<subtitle>III. ПЛУТАРХ. 2) «КОЛОТ»</subtitle>
<subtitle>е) Эпикур и Сократ</subtitle>
<cite>
<p>[XIX, 2] «Есть одно из положений Эпикура, которое гласит: „никто, кроме мудреца, ни в чём не убеждён так непоколебимо, чтобы его нельзя было разубедить“» (стр. 1117).</p>
</cite>
<p>Важное место для понимания отношения Эпикура к скептицизму.</p>
<cite>
<p>[XIX, 5] «И то рассуждение, которое доказывает, что наши чувственные восприятия не точны и не надёжны в смысле достоверности, не устраняет того факта, что каждая отдельная вещь нам является и что мы в своей деятельности пользуемся в отношении являющегося чувственными восприятиями, как вполне истинными и… полезными по той причине, что нет ничего другого, лучшего» (стр. 1118).</p>
<p>[XX, 1] «За что Колот сверх меры подвергает Сократа насмешкам и презрительным нападкам, это за то, что тот исследует, чтó есть человек, и с юношеским высокомерием заявляет, – говорит он (т.е. Колот), – что он, Сократ, сам этого не знает. Ясно, что Колот сам никогда об этом не думал» (стр. 1118).</p>
</cite>
<subtitle>f) Эпикур и Стильпон</subtitle>
<cite>
<p>[XXII, 1 – 2] «Он (т.е. Колот) говорит, что _ _Стильпон делает жизнь невозможной, утверждая_ _, что _ _нельзя связать одно_ _ [понятие] _ _с другим, от него отличным_ _. „Как [восклицает Колот] _ _мы будем жить, не говоря: человек – добр_ _ и т.п., – но: _ _человек есть человек, добрый – добр_ _ и т.п.“» (стр. 1119).</p>
</cite>
<p>В то время, как относительно Колота необходимо, действительно, признать, что он умеет нащупать слабые стороны противника, – Плутарх в такой мере лишён всякого философского чутья, что не знает даже, о чём идёт речь. Когда осуждается положение абстрактного тождества и говорится, что оно означает смерть всякой жизни, Плутарх, в противовес, бросает следующие глупые реплики, достойные самого ограниченного деревенского школьного наставника.</p>
<cite>
<p>[XXII, 3] «Но какой же человек из-за этого жил хуже? Кто, слыша это утверждение (т.е. Стильпона), не понял, что это остроумная шутка или задача для упражнения в диалектике? Не то, Колот, страшно, что нельзя говорить: „человек – добр“.., _ _но то, что бога нельзя_ _ ни _ _называть_ _, ни считать _ _богом_ _ [как это делаете вы], и то, что вы не хотите допустить, чтобы Зевса называли покровителем творения, Деметру – законодательницей, а Посейдона – оплодотворяющим. Это отделение понятий друг от друга дурно и наполняет жизнь презрительным и дерзким отношением к богам, когда вы, отнимая прозвища, присвоенные богам, упраздняете жертвоприношения, мистерии, торжественные процессии, праздники» (стр. 1119).</p>
<p>[XXIII, 1] «Смысл сказанного Стильпоном следующий: Когда мы относительно лошади произносим сказуемое „бежать“, то сказуемое, говорит он, не однородно с тем, о чём оно сказано, но разнородно. Одно есть само по себе понятие „человек“, и другое [понятие] – „добрый“ [и таким же образом различаются выражения: „быть лошадью“ и „быть бегущим“]. Ибо если от нас потребуют определения каждого понятия отдельно, то мы не дадим обоим одно и то же [определение]. Поэтому ошибаются те, которые употребляют относительно одного понятия отличное от него сказуемое…»</p>
<p>[XXIII, 2] «Ибо, если бы „человек“ и „хороший“ значило бы одно и то же.., то как можно было бы сказать „хороший“ о хлебе и о лекарстве?» (стр. 1120).</p>
</cite>
<p>Очень хорошее и важное возражение Стильпона.</p>
<subtitle>g) Эпикур и киренаики</subtitle>
<cite>
<p>[XXIV, 4] «Они (киренаики) говорят: „чувствуем сладость“, „темнеет в глазах“, поскольку каждое из этих впечатлений производит [на нас] особое, ему свойственное, и постоянное действие. Но действительно ли сладок мёд… и действительно ли тёмен воздух ночью, ставится под сомнение многочисленными показаниями как со стороны животных и вещей, так и со стороны людей: в то время как одни отвергают, другие, наоборот, принимают…»</p>
<p>[XXIV, 5] «Отсюда, мнение лишь постольку остаётся свободным от ошибки, поскольку оно основывается на переживаниях; когда же оно оставляет [почву переживаний], начинает заниматься внешними предметами и высказывать суждения о них, тогда оно часто запутывается и вступает в противоречие с другими людьми, которые от тех же самых вещей получают противоположные впечатления и приходят к совершенно иным представлениям» (стр. 1120).</p>
<p>[XXV, 2] «Ибо, если нам представляется одно изображение круглым, а другое сломанным, то они, несмотря на свои утверждения, что чувственные восприятия воспроизводят истинное, не позволяют, однако, признать, что башня кругла или что весло сломано; _ _свои переживания и представления они подтверждают, но не хотят согласиться с тем, что предметы вне нас в действительности таковы_ _, [как они нам кажутся]…»</p>
<p>[XXV, 4] «Изображение, получаемое зрением, представляется нам в сломанном виде, весло же, которое даёт это изображение, не сломано».</p>
<p>[XXV, 5] «Следовательно, так как есть разница между представлением [доставляемым нам чувствами], и тем, что существует вне нас, то приходится или признать истинность воспринятого представления, или мы, отдав предпочтение сущему перед кажущимся, должны представить ещё доказательства» (стр. 1121).</p>
</cite>
<subtitle>h) Эпикур и академики (Аркесилай)</subtitle>
<p>То, что об этом говорит Плутарх, сводится к тому, что академики признают три вида душевных движений: воображение, стремление, согласие; в последнем и коренится заблуждение. Таким образом, чувственное не отпадает ни в теоретическом, ни в практическом смысле, – отпадает только мнение.</p>
<p>Эпикурейцам он пытается доказать, что они подвергают сомнению нечто совершенно очевидное.</p>
<subtitle>IV. ЛУКРЕЦИЙ. «О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ»</subtitle>
<subtitle>Изд. Эйхштедта, 1801, т. I</subtitle>
<p>Само собой понятно, что из Лукреция лишь немногое может быть использовано.</p>
<subtitle>Книга первая</subtitle>
<poem>
<stanza>
<v>«В те времена, как у всех на глазах безобразно влачилась</v>
<v>Жизнь людей на земле под религии тягостным гнётом,</v>
<v>С областей неба главу являвшей, взирая оттуда</v>
<v>Ликом ужасным своим на смертных, поверженных долу,</v>
<v>Эллин впервые один осмелился смертные взоры</v>
<v>Против неё обратить и отважился выступить против.</v>
<v>И ни молва о богах, ни молньи, ни рокотом грозным</v>
<v>Небо его запугать не могли…</v>
<v>Так, в свою очередь днесь религия нашей пятою</v>
<v>Попрана, нас же самих победа возносит до неба»</v>
<v>(ст. 63 – 80).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Из ничего не творится ничто по божественной воле»</v>
<v>(ст. 151).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Если бы из ничего в самом деле являлися вещи,</v>
<v>Всяких пород существа без семян бы рождались…»</v>
<v>(ст. 160 и 161).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Чтоб к словам моим ты с недоверием всё ж не отнёсся</v>
<v>Из-за того, что начала вещей недоступны для глаза…»</v>
<v>(ст. 268 и 269).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Так при посредстве невидимых тел управляет природа»</v>
<v>(ст. 329).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Но не заполнено всё веществом и не держится тесно</v>
<v>Сплочённым с разных сторон: в вещах пустота существует»</v>
<v>(ст. 330 и 331).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«И не допустит тебя…</v>
<v>Сущность вселенной познать…</v>
<v>Вот почему несомненна наличность пустого пространства:</v>
<v>Без пустоты никуда вещам невозможно бы вовсе</v>
<v>Двигаться было…</v>
<v>…ничто бы тогда не могло продвигаться,</v>
<v>Ибо ничто, уступив, не дало бы начала движенью.</v>
<v>…не будь пустоты…</v>
<v>…на свет никогда появиться ничто не могло бы,</v>
<v>Ибо лежала б всегда материя стиснутой всюду»</v>
<v>(ст. 333 – 346).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«… [надо признать, что] в вещах пустота существует</v>
<v>И что отсюда берут начало движения вещи»</v>
<v>(ст. 383 – 384).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«Всю… составляют природу две вещи:</v>
<v>Это, во-первых, тела, во-вторых же, пустое пространство»</v>
<v>(ст. 420 и 421).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«…времени нет самого по себе…</v>
<v>И неизбежно признать, что никем ощущаться не может</v>
<v>Время само по себе, вне движения тел и покоя»</v>
<v>(ст. 460 – 464).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«[Ясно ты видишь теперь, что у всех без изъятья деяний]</v>
<v>Ни самобытности нет, ни сущности той, как у тела,</v>
<v>И не имеют они никакого сродства с пустотою;</v>
<v>Но ты по праву скорей называть их явленьями можешь</v>
<v>Тела, а также и места, в котором всё происходит»</v>
<v>(ст. 480 – 484).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«…раз уж найдено здесь основное различье</v>
<v>Между вещами двумя, по их двоякой природе,</v>
<v>Именно телом и местом [в котором всё происходит],</v>
<v>То существуют они непременно вполне самобытно.</v>
<v>Ибо, где есть [то] пространство [что мы пустотой называем],</v>
<v>Тела там нет, а везде, где только находится тело,</v>
<v>Там оказаться никак не может пустого пространства»</v>
<v>(ст. 504 – 510).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«…материя вечна…»</v>
<v>(ст. 541).</v>
</stanza>
<stanza>
<v>«…_ _есть предельная некая точка_ _</v>
<v>Тела [того, что уже недоступно для нашего чувства]…</v>
<v>…_ _она совсем не делима на части,_ _</v>
<v>_ _Будучи меньше всего по природе своей; и отдельно,_ _</v>
<v>_ _Самостоятельно, быть не могла никогда и не сможет_ _»</v>