- Иногда я беспокоюсь, что проклят не дьявол. А я.
Гнев затих.
- Почему ты в это веришь?
- Мой близнец был убит. На мою бабушку напали. Мои родители были в заложниках у Зависти. И все же, что случилось со мной? Не считая сегодняшнего покушения, я имею в виду. - Я искала ответы на его лице. - Может быть, я проклята, и все, кого я люблю, в опасности? Что если я злодей? Тот, кто настолько порочен, настолько ужасен, что меня забыли наказать? Что, если убитые ведьмы начали вспоминать? Может, я и есть чудовище и даже не знаю об этом?
Гнев молчал неловко долгое время. Когда я уже начала чувствовать себя глупо из-за того, что поделилась с ним столькими страхами, он тихо сказал:
- А может, все они занимались тем, чем не следовало. И именно ты собираешь осколки их ошибок.
Вино из брусники капало мне на подбородок и проливалось на платье без рукавов, но я не переставала пить его из бутылки, чтобы вытереть грязь с лица. Волшебное ощущение, державшее меня в своем плену, исчезло. Я поставила бутылку на пол, всерьез подумывая о том, чтобы швырнуть ее через стол. Гнев одарил меня самодовольной ухмылкой.
В оружейную комнату принесли большой позолоченный стол и два мягких кресла. Еще троны, которые не были тронами. В комплекте с металлическими змеями - не совсем золотыми или серебряными, а как бы между ними - по внешнему краю кресел.
Золотые тарелки с фруктами, десертами, взбитыми кремами и солеными блюдами покрывали каждый сантиметр покрытого тканью стола. Некоторые блюда возвышались так высоко, что опрокидывались, проливаясь на пол. Это было отвратительное расточительство.
Я покачала головой.
- Это позорно.
- Щенки будут пировать как королевские особы.
- Щенки. - Я фыркнула. - Ты имеешь в виду этих трехголовых адских псов?
- Мне напомнить тебе, что ты просила нас тренироваться. Хватит уклоняться от урока.
- Учитывая тот факт, что я не пью сверх меры, я не уверена, чему я должна научиться на этом маленьком сеансе. Должно быть что-то более полезное, чему вы можете меня научить.
- Позвольте мне постараться, чтобы доказать свою точку зрения.
Мне следовало бы знать лучше, чем предполагать, что принц будет не слишком усердствовать со мной во время нашей тренировки на следующую ночь. Казалось, он больше всего забавлялся с похотью, завистью, гневом и ленью, но сегодня он подверг меня греху чревоугодия. Все, начиная с моей одежды, драгоценностей, которые я носила, богатой трапезы, которую мы выбрали, и вина, которое я пила, говорило о чрезмерном чревоугодии.
Я послала ему записку с просьбой возобновить наши занятия. После покушения я была еще более решительно настроена защитить себя от принцев демонов. Я пыталась найти смысл в чрезмерном употреблении вина и понять, как это умение поможет мне в моих начинаниях.
Гнев налил огромный кубок и протянул его мне. Он делал это уже в третий раз. И это не считая двух бутылок вина из ягод демонов, которые я уже употребила за последние час или два.
Становилось все труднее бороться с демоническим влиянием или даже ощущать легкое покалывание, указывающее на то, что на меня воздействуют магией. Я глубоко вдохнула, преодолевая головокружение. До этого я лишь однажды напилась вином, но я узнала признаки.
- Выпей все это так быстро, как только сможешь. Затем налей еще и сделай то же самое.
Его магия коснулась задней части моих чувств. Я стиснула зубы и сосредоточилась на том, как я раздражена. Он ухмылялся, глядя на тарелку с ягодами в шоколаде. Затем его сила захлестнула меня.
Я сдерживала ее еще одно напряженное мгновение, а затем глотнула из кубка.
Голова закружилась, зрение двоилось. Я закрыла рот, ухмыляясь, как идиотка, и налила еще один бокал. Вино выплеснулось из кубка на пол. Мои шелковые тапочки выглядели так, будто я пробиралась через место убийства, но мне было все равно.
Чем больше он заставлял меня пить, тем невозможнее становилось сосредоточиться на своей свободной воле. И это, сквозь мой пьяный ступор, наконец-то имело смысл.
Его братья могли подталкивать меня к выпивке, а медленное опьянение, в свою очередь, делало почти невозможным противостоять их влиянию. Чем более неуправляемой я становилась, тем легче им было проскользнуть сквозь мою защиту. В конце концов, Гнев был прав
Он не просто пытался заставить меня бороться с чревоугодием.
Я оттолкнулась от своего места и, спотыкаясь, перешла на сторону демона, пустой бокал болтался у меня на кончиках пальцев. Он приказал мне одеться в длинное, экстравагантное серебряное платье из шелка. Оно было роскошным до предела. На мне не было нижнего белья, и материал не скрывал ни одной части моей фигуры. Из-за вина, просочившегося сквозь лиф, я могла бы вальсировать голышом. Я сомневалась, что он это предусмотрел.
Гнев не опустил взгляд ниже моего декольте. Настоящий джентльмен. По крайней мере, когда он не вырывал языки и не пытал потенциальных убийц до смерти.
На моей шее висели тяжелые нити бриллиантов. Их было так много и разной длины, что казалось, будто я ношу на горле лишние пять фунтов. Это было настолько чрезмерно, что даже Зависть был бы потрясен, а не завидовал.
Я неуверенно склонилась над Гневом, мое лицо было близко к его лицу. Мне хотелось поцеловать его. Возможно, сначала разбить бутылку и ударить его ножом. Но потом определенно поцеловать его.
- Ты специально меня спаиваешь. - Я одарила его, как мне казалось, дерзкой ухмылкой. - Непослушный демон.
- Нахождение под воздействием алкоголя или других веществ значительно снижает твою способность чувствовать магию принца Ада. Особенно магии Чревоугодия. Он будет подталкивать тебя пить понемногу, пока ты не потеряешь контроль и он не сможет взять верх. - Его тон стал суровым. - Тебе нужно сопротивляться.
Я пыталась уделить внимание уроку, но меня завораживала форма его губ, когда он говорил. Я протянула руку и коснулась их. Он сжал их в твердую линию.
- Эмилия. Сосредоточься.
- О, я обещаю. В данный момент я очень сосредоточена. Заворожена. Или зачарована? - Я обратила свое внимание вверх. Его было двое, они оскалились. Я моргала, пока не остался только один раздраженный демон. - Почему ты не соблазнил меня?
Трудно было быть уверенной, но мне показалось, что он убрал свое влияние.
- Если ты не можешь сражаться сквозь дымку алкоголя, то лучше ничего не пить на празднике. Ты можешь принять тост, но только делай вид, что потягиваешь его.
- Ты слишком много беспокоишься. - Я разгладила бороздку между его бровями. - Нонна говорит, что весь пар из кухни убережет от морщин. Мы с Витторией останемся нестареющими. Как и ты.
- Учитывая, что ты не человек, я думаю, что в этом есть доля правды.
- Ты так и не ответил на мой вопрос. О соблазнении. - Я слегка покачнулась на ногах. Его колени выглядели достаточно удобными. Я плюхнулась на них. Его тело напряглось, но он не поднял меня. Я внутренне усмехнулась этой маленькой победе. - Фауна сказала, что весь двор хотел бы знать.
- Леди Фауна слишком много говорит. Возможно, мне следует настоять на том, чтобы она навестила дальнего родственника.
- Не срывай на ней свое плохое настроение, она всего лишь передала мне сплетни. И я тоже хочу знать. Может быть, я хочу, чтобы ты соблазнил меня сейчас. - Я прислонилась к его плечу и положила подбородок на ладонь, глядя на него. С запозданием я поняла, что, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, глядя так, как я смотрела в нашем нынешнем положении. - Знаешь, некоторые считают, что избегание - это признак трусости.
- Я знаю, что ты делаешь, и это не сработает. - Его хмурый взгляд стал еще глубже. - Я не соблазняю тебя, потому что в данный момент не хочу этого. Это так просто.
Если бы он воткнул мне нож в сердце, было бы не так больно.
Я повернулась и притянула к себе тарелку с ягодами в шоколаде. Я добавила в них взбитые сливки и подцепила одну вилкой. Я промахнулась. Вилка соприкоснулась с тарелкой. Ягода катапультировалась по столу. Проклятые богиней вещи.
Это точно были их маленькие, круглые формы, а не мое нынешнее состояние опьянения.
Я прицелилась и прищурилась на тарелку. Ягоды плавали. Они мне не подходили. Я прицелилась еще раз, и еще одна ягода разлетелась. Я громко выругалась.
Глубокий выдох Гнева пощекотал мое голое плечо, когда он протянул руку и забрал у меня вилку. Он наколол ягоду в шоколаде и погрузил ее во взбитые сливки.
Он сделал паузу, поднеся вилку к моему рту.
- Если вы расскажете хоть слово об этом, я клянусь отомстить, миледи.
- Очень хорошо. Хотя я сомневаюсь, что утром вспомню об этом экстремальном рыцарском поступке.
Я прислонилась к его плечу, откинув голову назад, и ждала, пока он подаст мне десерт. С небольшим колебанием он сделал это. Я готова поклясться, что еда стала еще слаще на вкус. Я чувствовала себя изнеженной римской богиней, пока он кормил меня одной декадентской ягодой за другой.
- Ммм. Я с трудом могу вспомнить хоть слово из того, о чем мы уже говорили.
- Лгунья. - Он отложил вилку и приблизил свой рот к моему уху, внезапно взяв мочку между зубами. По мне разлилось тепло, а пальцы ног подкосились от этого ощущения. Я не была уверена, что это сделал Гнев, но все опьянение, которое я чувствовала, исчезло. - Но и я тоже. В каком-то смысле.
ДВАДЦАТЬ ТРИ
Гнев провел линию обжигающих поцелуев по моей шее, разжигая мое желание.
Ягоды в шоколаде были забыты. Была подана новая индульгенция. И я бы с радостью насытилась этим приятным наслаждением. Я просила об обольщении, и принц доставлял удовольствие. Его руки скользнули вдоль силуэта моего тела, остановившись, чтобы остановиться на моей талии.
Это не было похоже на собственничество, скорее, казалось, что он держит себя в узде. Или, может быть, он обдумывал хитроумные способы медленно мучить меня. Он поиграл с застежкой на одном из моих ожерелий. Чрезмерное количество бриллиантовых нитей вряд ли было препятствием, но я все равно хотела, чтобы они исчезли. Я не хотела, чтобы между нами что-то было.
Он снова приблизил свой рот к моему телу, и мой разум опустел от всего остального.
Я откинула голову назад, погрузившись в экстаз, когда его язык погладил острый маленький укус, который он мне дал. Он притянул меня к себе, его зубы теперь слегка царапали то место, где соединялись мое плечо и шея. Мурашки пробежали по моему телу самым дразнящим образом. Это чувство… это не было грехом, как смертные пытались научить своих дочерей. Это было естественно. Блаженно. Если бы для Гнева было социально приемлемо завести любовницу, то такое же право должно быть предоставлено и мне.
В конце концов, в таких столкновениях участвовали два человека.
Я выгнулась навстречу его прикосновениям. Я владела этим желанием, наслаждалась им. И это не вызывало во мне похоти или желания. Это заставляло меня чувствовать себя человеком, контролирующим свои желания. Я больше не отрицала свои страсти.
Я держалась рукой за каждое из его бедер, обхватив его, пока он уделял все свое внимание и целовал мою шею, мои плечи. Я хотела повернуться к нему лицом, чтобы исследовать его тело с такой же нежностью. По какой-то причине, даже с моей новообретенной убежденностью, я колебалась.
- Вы что-то хотите от меня, миледи?
- Тебе не обязательно называть меня так, когда мы наедине. Нет необходимости в представлении.
Он улыбнулся мне в шею.
- Есть еще какие-нибудь просьбы?
- Я...
- Утверждай свои желания. Тебе не нужно извиняться за них.
- Даже если я захочу, чтобы ты остановилась?
- Особенно тогда.
- Сними мои бриллианты. Пожалуйста.
Принц отстегнул каждую нить драгоценных камней, позволив им упасть на землю.
- Мне любопытно. - Его голос был бархатно мягким, когда он наклонился и снял последнее ожерелье. - О Коридоре Греха. Что ты испытала в ту ночь, когда выкрикнула мое имя. Расскажи мне.
В его просьбе не было ни магического повеления, ни демонического наваждения. Только искреннее любопытство. Я поняла, что чувство головокружения, вызванное выпивкой, тоже прошло. Я больше не находилась ни под каким влиянием, кроме опьянения собственной страстью, и так было с тех пор, как он впервые поцеловал меня.
Возможно, именно наше нынешнее положение - то, что мне не нужно было видеть его лица, - облегчило мое признание. Или, возможно, я просто не хотела испытывать чувство вины или стыда за свое тело и то, чего я хотела и жаждала. Я набралась храбрости, точно зная, к чему приведет это признание. Я молилась о том, чтобы оно прошло именно по этому пути.
- Ты был... ты был позади меня, вот так. Только мы лежали.
Он вознаградил мою откровенность легким поглаживанием по руке.
- И?
- На мне была твоя рубашка, а ты ее расстегивал. Так медленно, что я сходила с ума.
- Представляю, как ты требовала, чтобы я ее снял. - Кончики его пальцев пробежались по моему плечу, потом по ключице, затем опустились ниже, дразня кожу над моим декольте. У меня перехватило дыхание, когда он приостановил свои ласки, просунув одну руку под бретельку моего платья. Между нами оставался только тонкий лоскуток шелка. - И я согласился. Это правильно?
- Более или менее.
- Хотите, чтобы я сделал то же самое сейчас? - С небольшой паузой я кивнула. - Мне нужно услышать слова, Эмилия. Вы хотите, чтобы я остановился?
- Нет. - Моя хватка на его бедрах усилилась, как будто я могла держать его там вечно. - Нет, не хочу.
Он убрал мои волосы в сторону и откинулся в кресле, оставив между нами достаточно пространства, чтобы он мог слегка помассировать мои плечи. Взяв по одной бретельке в каждую руку, он прижался губами к моему позвоночнику, целуя меня, пока снимал верхнюю часть моего платья.
Прохладный воздух обдувал мою раскрасневшуюся кожу.
- Что было дальше?
Фантазия и реальность столкнулись. Мое дыхание участилось в предвкушении.
- Ты хотел, чтобы я сказала тебе, что ты - мой любимый грех.
Его усмешка была низкой, глубокой. Это заставило меня еще больше страстно желать его.
- Правда?
- В данный момент - да.
- Тогда ты не призналась в этом.
Я услышала вопрос, хотя он не был сформулирован таким образом.
- Нет. - Мои глаза затрепетали, прежде чем я открыла их снова. - Ты начал прикасаться ко мне, и я больше ни о чем не могла думать.
Он погладил меня по шее, а затем потянулся к моей груди. Меня обдало жаром. Его пальцы проследили внешние изгибы и приблизились к вершинам в центре. Когда он провел по ним пальцами, они затвердели. У меня перехватило дыхание, и я впилась зубами в нижнюю губу. Я подалась назад, желая ощутить больше его тепла, и заметила, как он был поражен.
- Скажи мне, что я сделал в твоей иллюзии, что заставило тебя позвать меня.
Я покраснела. Я никак не могла рассказать ему об этой части. Я закрыла глаза и собрала всю свою решимость, заставляя себя не смущаться. С новой уверенностью я позволила себе отпустить его.
- Ты нежно притягивал меня к себе, и твоя рука скользнула под мои юбки. Ты коснулся меня. Там. Своими пальцами.
- Это было так же, как в полумесяце?
- Почти. Это было невероятное ощущение, всего лишь на мгновение. Потом я проснулась.
- До того, как ты достигла кульминации?
- Я... думаю, да.
- Позвольте мне оказать вам честь и компенсировать это сейчас.
Он не двинулся с места, и я поняла, что он ждет моего согласия. Гнев никогда не возьмет без разрешения.
- Пожалуйста.
- С удовольствием.
Он просунул одну руку под шелковое платье, и его легкие прикосновения скользнули по моей икре, к внутренней стороне бедра, затем медленно прочертили там круговые узоры, перемещаясь чуть выше с каждым смелым движением, пока я не смогла больше терпеть. Я перестала сжимать колени, и он провел пальцем по вершине моего тела. Это было лучше, чем Коридор Греха и Полумесяц вместе взятые.
Гнев прижал меня к себе, пока я почти не выгнулась над ним, а затем стал покрывать поцелуями мой позвоночник. При каждом прикосновении его губ мою кожу покалывало. В то же время его пальцы дразнили и танцевали по моему телу, доводя меня до исступления.
Когда я убедилась, что погибну от наслаждения, он ввел их в меня. Я замерла, привыкая к ощущениям, когда он начал медленно двигать ими.
Не в силах справиться с каждым ощущением, я приподнялась и прижалась к нему, его возбуждение было твердым и желанным на моей спине. Он приостановил свои поцелуи и легонько укусил меня за шею.
Мое дыхание участилось. Меня преследовало ощущение, почти знакомое и не совсем. Это было великолепно. Экстаз, не похожий ни на какой другой. Чувствуя мою растущую потребность, пальцы Гнева задвигались быстрее, и боль превратилась в великолепную приливную волну эйфории.
Я перестала стесняться и отбросила все мысли обо всем, кроме этого невероятного ощущения. Я двигалась навстречу ему, гонясь за восторгом, понимая, что теперь Гнев позволяет мне самой получать удовольствие. Я задавала темп и двигалась так быстро или медленно, как хотела. Я владела своим телом, своими желаниями, и никакие смертные правила не могли связать меня...
...я развязалась.
Я вскрикнула, когда наслаждение прорвалось через мое тело, одна чудесная покалывающая волна за другой, а затем, наконец, прижалась к его груди, дыша так, словно только что бежала, спасая свою жизнь.
Когда я перестала дрожать от разрядки, Гнев медленно убрал руку из-под моих юбок и поправил верх моего платья. Между нами повисло долгое молчание, пока я поправляла бретельки с большей осторожностью и вниманием, чем это было необходимо.
Я переместилась к нему на колени, заметив, что его возбуждение не ослабло. Мое сердцебиение участилось. Мы могли бы завершить один из следующих шагов принятия наших брачных уз за считанные мгновения.
Прямо здесь. В оружейной комнате. Между нами лежали только его брюки и мое платье. И их можно было легко снять. Возможно, это была эйфория, все еще бегущая по моим венам, затуманившая мои чувства, но это не казалось такой уж ужасной идеей.
Если в качестве последнего шага требовалась церемония, нам не обязательно было ее проводить. Мы могли предаваться плотским утехам и оставаться свободными от любых уз, которые могли бы связать нас навечно. Я сдвинулась так, что наши тела тесно притерлись друг к другу. Ощущения, которые это вызвало, особенно после того удовольствия, которое он только что получил от меня, были новым уровнем восторга.
Гнев не двигался. Он давал мне право выбора.
Я схватила подол юбки и медленно подняла его вверх, на бедра и задницу. Теперь Гневу оставалось только освободиться от брюк. Я села, и трение его возбуждения о мое тело заставило меня проглотить стон. Его руки сжались на моих бедрах.
Тревога пронзила меня, перехватив дыхание. Я уже не знала, была ли совместная ночь хорошей идеей, или же мои рассуждения были нарушены из-за того, что мы только что сделали. Скорее всего, это были нервы. Я взяла себя в руки, не желая поддаваться сомнениям.
- Наша тренировка на этот вечер закончена.
Одним быстрым движением Гнев встал, подняв нас обоих на ноги. Я повернулась и уставилась на него. Он был совершенно неразборчив.
- Тренировка? Вот как бы ты описал то, что только что произошло?
- Вы просили о соблазнении. Я угодил. - Он согнулся в талии, вежливо поклонившись. - Теперь, когда вы знаете, что вам нравится, вы можете найти такое же удовольствие от собственной руки. Спокойной ночи.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ
- Он сказал что? - глаза Фауны были большими, как блюдца. Она взяла меня под руку и вывела нас на крытую дорожку. - Может быть, ты ослышалась. Или неверно истолковал его значение. Это возможно. Не так ли?
- Из всего, что он мог сказать после этого момента. - Я выдохнула, мое дыхание затуманилось в морозном утреннем воздухе. Я была слишком раздражена, чтобы смущаться. После инцидента в оружейной комнате я не видела Гнева всю оставшуюся ночь. - Я полностью и искренне ненавижу этого демона.
Моя подруга фыркнула, но придержала язык. Мы прошли по одному из длинных крытых парапетов, окружавших замок. Охранники кивнули со своих постов на стене, когда мы проходили мимо. Как только мы отошли достаточно далеко, Фауна наклонилась ко мне.
- Возможно, он сказал это только потому, что теперь будет представлять, как ты будешь это делать.
- Сомнительно. Он не мог достаточно быстро выбраться из комнаты.
- Я готова поспорить на всю Жадность Дома, что прошлой ночью он взял себя в руки и думал о тебе, проливая свое семя.
Даже с моей новообретенной уверенностью в том, что я владею своими желаниями и не чувствую стыда, мое лицо пылало от открытости, с которой Фауна обсуждала такие личные вопросы.
Она вызвала меня первым делом и сумела выведать, что меня беспокоило еще до того, как я надела свой бархатный плащ. Фауна не покраснела и не поморщилась от вопроса, который дома вызвал бы шок и скандал. Она просто спросила, ответила ли я рукой или ртом, а затем дико захихикала, когда я попросила уточнить последнее.
- Может быть, он не хотел брать тебя в оружейной комнате, куда может зайти любой. Ты должна стать его женой. Не исключено, что он будет защищать тебя от посторонних глаз.
- Пожалуйста. - Я чуть не фыркнула. - Половина этого королевства довольствуется тем, что прелюбодействует на публике. Сомневаюсь, что он позволит кому-то заглянуть к нам.
Он определенно не возражал против публики, когда мы оказались в коридоре возле наших комнат. Я стиснула зубы при этом воспоминании. Столкновение с ним после той встречи не было неловким. То же самое нельзя было сказать о следующей встрече с ним. Я понятия не имела, как себя вести.
- Вообще-то, публичные свидания не так часто происходят за пределами Дома Похоти и Дома Чревоугодия. Конечно, другие принцы иногда демонстрируют разврат, как Жадность и его игровой ад, но не в такой степени, как эти Дома. Его высочество, возможно, хочет, чтобы вы были уверены, что выбираете его с чистой головой. Возможно, он не был уверен, что это то, чего вы хотите, и ушел, пока не сделал что-то, о чем, как он думал, вы будете сожалеть.
Разочарование нарастало в моей груди.
- Поднятие моих юбок было ясным указанием на мои желания. Если он хочет скрепить брачные узы, он не убедил меня, что это то, чего он хочет.
- Из того, что вы описали, миледи, похоже, что физическое влечение не является проблемой.
Я остановилась на месте. Я понятия не имела, почему это так задело меня. Независимо от того, что произошло накануне вечером, я все еще не хотела скреплять нашу связь. Мысль о том, что он чувствует то же самое, не должна была занимать мои мысли. Особенно когда у меня была сотня других забот. Например, быстро приближающийся Праздник Волка.
Я стряхнула раздражение и вместе с подругой направилась к башне.
- Хватит пока говорить о принцах. Я не хочу, чтобы матрона нас подслушала и доложила Гневу.
Фауна рассмеялась.
- Этого, я могу обещать, скорее всего, никогда не случится.
- Я так понимаю, их вражда не нова.
- Вовсе нет. - Фауна остановила нас, затем огляделась вокруг. - Ходят слухи, что ей много веков. Некоторые говорят, что ее дочь была проклята, а принц не сделал ничего, чтобы спасти ее.
- Ее дочь в замке?
- В том-то и дело... никто не знает. Есть предположение, что его высочество изгнал ее из этого круга. По крайней мере, на время. Возможно, матрона забрала ее и где-то спрятала.
По какой-то причине по моей коже побежали мурашки. Я подумала о воплях, которые доносились снизу от статуи женщины и змеи. Я не могла представить, что Гнев накажет кого-то, отправив его глубоко под землю. Возможно, потому, что он этого не делал.
Хотя я почти не знала ее, я не сомневалась, что матрона могла сделать что-то подобное. Особенно если это было сделано не для наказания, а для защиты.
Возможно, то жалобное существо, которое я слышала, было ее пропавшей дочерью. И если матрона вернула свою дочь и держала ее взаперти, мне было еще любопытнее узнать почему. Гнев знал все, что происходило в его кругу, и я сомневалась, что матрона будет долго хранить от него этот секрет. Это означало, что она прячет свою дочь от другого принца.
В мои мысли закралось новое подозрение. Эта история была похожа на другую, которую я уже слышал. История, связанная с Ла Прима Стрега и ее дочерью. По слухам, Первая ведьма прокляла дьявола, потому что ее дочь влюбилась в него, и они отказались друг от друга.
Была ли Матрона проклятий и ядов на самом деле Первой ведьмой?
Если да, и она прокляла дьявола, то я хотела бы знать, почему она сейчас находится в замке Гнева, выдавая себя за кого-то другого. Он должен знать ее истинную сущность. Это означало, что он также знал, что она сделала с его братом, и это объясняло их ненависть и историю. Так почему же тогда он готов хранить ее тайну, если только она не знает кого-то из его друзей? А если это так, то секрет должен быть настолько злым, что он готов заключить сделку с заклятым врагом.
Учитывая то, что он сделал, чтобы спасти меня, это не казалось таким уж невероятным.
- Дочь Луны. Леди Фауна. - Селестия открыла дверь прежде, чем я закончила стучать. Я спрятала улыбку. Гнев был бы в ярости, если бы она ответила так быстро. - Чем я могу быть вам полезна?
- У меня есть несколько вопросов. О проклятиях.
Ее восторг был неподдельным.
- Конечно. Вы пришли в нужное место. Проходите.
Я вошла в башенную комнату, и меня сразу же обдало приятным ароматом трав и масел. Я сглотнула тоску по дому, внезапно вспомнив, как Нонна Мария делала свечи для заклинаний на нашей маленькой семейной кухне. Моя семья была в безопасности. И я закончу то, что намеревалась сделать, и вернусь, чтобы сделать с ними еще больше счастливых воспоминаний. Скоро.
Я заставила себя вернуться в настоящее. Селестия переместилась в другой конец комнаты и убрала книги и кастрюли с табуретов, освободив нам место за столом для приготовления пищи. Пока она это делала, мое внимание переключилось на предметы, которые я пропустила во время своего первого визита.
В коллекции матроны было еще больше странных и любопытных вещей. От закупоренных банок, наполненных немигающими глазами, до корзин с птичьими клювами, одна переполнена когтями, а другая набита перьями. Горшочки с бальзамами, мазями и лосьонами всех видов.
Птичий череп с вырезанными на нем рунами лежал на стопке книг в кожаных переплетах.
Она заметила то, что привлекло мое внимание, и кивнула на это.
- Вороны символизируют многие вещи. Смерть, исцеление, плодородие. Мудрость.
- А руны? - Я подошла ближе, но не стала трогать ни резьбу, ни останки. Если она была Первой ведьмой, она могла заколдовать черепа и послать их мне. Я не знала, пыталась ли она помочь, или моя теория была дико ошибочной. Возможно, она именно та, за кого себя выдает, а я пытаюсь собрать несовместимые кусочки головоломки. - Они оживляют череп?
- Нет. - Селестия посмотрела на меня с подозрением. Если она была Первой ведьмой, то она была непосредственно рождена от богини. Я не была уверена, что она может чувствовать эмоции, как Гнев, но я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. - Они приходят ко мне, когда я медитирую над черепом. Я вырезаю то, что ворон хочет, чтобы я увидела. Арканические символы могут стать могущественным союзником для тех, у кого магия в крови.
Фауна неловко сдвинулась с места, ее внимание было приковано к кувшинам, стучащим невидимыми силами в дальнем конце камеры. Я оглянулась на матрону и понизила голос.
- Их можно использовать для усиления Источника?
- Для ведьм - да. Для тех, кто является Источником, нет. Арканические символы происходят из их сущности.
- Те, кто... вы имеете в виду богинь.
Селестия кивнула, ее взгляд был острым, когда она изучала мое лицо.
Согласно легендам Нонны, богини были изначальным источником нашей силы, разбавленной со временем потомками Первой ведьмы.
Я внимательно посмотрела на серебристо-лавандовую женщину. На ее лице были легкие морщинки, но возраст не был указан. Фауна упоминала, что ее вражда с Гневом насчитывает много веков, а значит, она, скорее всего, бессмертна. От моего внимания не ускользнул и фиолетовый оттенок ее волос. Такого же цвета была моя татуировка с Гневом, а также, когда я видела луккикаре, слабая аура, окружающая людей.
Я не могла понять, что это - волнение или страх, прокатившийся по моим венам.
- Значит, если ведьма использует арканные символы в своих заклинаниях, это увеличивает силу заклинания.
- Верно.
Я переключила свое внимание на Фауну, которая теперь щурилась в котел.
- Может ли кто-нибудь заколдовать череп и послать сообщение? Возможно, принц Ада или ведьма.
- Все возможно, а вот вероятно ли это - это уже другая история. Те, кто знает арканные символы, могут быть способны на такое. - Селестия жестом пригласила меня сесть. - На кости были вырезаны какие-нибудь символы? - Я покачала головой. - Тогда я сомневаюсь, что это дело рук принца демонов или ведьмы. Скорее всего, это был кто-то гораздо ближе к Источнику.
Кто-то вроде Первой ведьмы. Я продолжала дышать ровно, не желая никого предупреждать о своих повышенных эмоциях. Если Селестия была Первой ведьмой и ее дочь была проклята, это означало, что первая жена дьявола все-таки не умерла. А если она действительно жива, то я была права в том, что ведьмы на моем острове были убиты по другой причине.