Голос у нее сорвался, и Йолун, качая головой, пояснил:
– В былые‑то времена у нас порой рыбы бывало так много, что по ее спинам человек мог чуть ли не с середины Озера до берега дойти! А с этой весны нам почти ничего поймать не удается. А если и удается, так вся рыба оказывается проклятой. Одни уродцы попадаются!
– Каждую весну, – снова заговорила Ананда, – ледяная река, что на востоке, дарит Озеру свои воды. Это поистине благословенное время, когда вода в Озере стоит так высоко, что мы постоянно слышим ее голос под нашими жилищами и спим под эту музыку спокойно. Но этой весной Озеро начало пересыхать у нас на глазах. Оно уже стало совсем мелким, и мы не знаем, какие еще беды нас ожидают.
– Все беды приходят с запада! – выкрикнул Йолун, в упор глядя на чужаков своими жутковатыми, обведенными красной краской глазами. – Нам сообщили об изгнаннике, который направился как раз сюда. Мы даже видели его! И нам совершенно ясно: это он украл священную глину! Это он принес нам бесчисленные беды! А теперь еще и эти чужаки сюда заявились! Так что жди новых бед!
Когда Йолун намекнул, что видел Торака, Ренн и Бейл быстро переглянулись и замерли, не решаясь не только задавать вопросы, но и смотреть друг на друга.
Женщина‑вождь сразу это заметила.
– Вы знаете этого изгнанника?! Кто вы такие?
– Меня зовут Бейл. Я из племени Тюленя, – гордо сообщил Бейл.
– А я Ренн из племени Ворона. Я племянница Фин‑Кединна, дочь его брата. Дирати меня знает.
Но Дирати даже бровью не повела, продолжала стоять, сложив руки на груди, и упрямо молчала.
Ренн подняла руку и показала всем свой браслет‑оберег.
– Видите? Этот браслет из зеленого сланца сделал для меня Фин‑Кединн. Он сказал, что такие браслеты делают ваши люди. Он у вас этому мастерству и научился – когда в юности жил в племени Выдры.
|
|
Какой‑то старик, оторвавшись от своей миски с едой, посмотрел на Ренн слезящимися от старости и дыма глазами и сказал:
– Я его помню. Сердитый такой был парень. Но Озеро почитал.
– Даже если эта девчонка та, за кого себя выдает, – снова вмешался Йолун, – то парень‑то откуда взялся? Чтобы человек из племени Тюленя появился на Озере? Разве такое когда‑нибудь бывало?
– Для Бейла всякая вода – родная стихия, – быстро нашлась Ренн. – И потом, гляньте, какая татуировка у него на плече: это же тростник!
Татуировка у Бейла на плече изображала морские водоросли, но у него хватило ума держать язык за зубами.
– Какое это имеет значение?! – вскричал Йолун. – Все заметили, как вы оба вздрогнули, стоило мне упомянуть о том изгнаннике!
Женщина‑вождь внимательно посмотрела на Бейла:
– Значит, ты знаком с этим изгнанником?
Бейл вздернул подбородок:
– Да, знаком. Но это не преступление!
– Зато помогать ему – преступление! – прорычал Йолун.
Бейл промолчал, но было видно, что он еле сдерживается.
– Вот видите! – вскричал Йолун, заметив это. – Они с ним заодно! А значит, и они тоже изгнанники! Мы должны убить их, Ананда, пока у нас еще бед не прибавилось!
– Неправда! – возмутилась Ренн. – Мы никакого отношения к вашим бедам не имеем! Но я… я, пожалуй, знаю, кто виновен во всем этом.
– Откуда тебе это знать? Зачем ты вообще сюда явилась? – Ананда наклонилась совсем близко. У нее были странные серо‑зеленые глаза, впитавшие, казалось, свет самого озера.
|
|
У Ренн бешено забилось сердце. Если она сейчас солжет, Ананда сразу это поймет, а если скажет правду…
– То зло, о котором вы говорите, – осторожно начала Ренн, – плохие уловы, злые духи, кусающие людей во сне, – вскоре распространится и на Лес. Если, конечно, нам не удастся это зло остановить. – Она помолчала. – Дело в том, что где‑то здесь, на озере, прячется один из Пожирателей Душ. В нем‑то и заключен корень всех бед. И мы здесь по этой же причине – чтобы разобраться со всем этим.
В хижине стало так тихо, что отчетливо слышалось шипение светильников и негромкий плеск воды где‑то далеко внизу.
– Она лжет! – тут же заявил Йолун. – Какой еще Пожиратель Душ? Где твои доказательства, девчонка?
Но женщина‑вождь, по‑прежнему пристально глядя на Ренн, возразила:
– Нет, она говорит правду. Хотя и не всю правду. Ничего. – И Ананда коротко кивнула, словно подтверждая свои слова. – Наши колдуны откроют нам все, до самого дна.
Глава девятнадцатая
– Ты, главное, молчи. Вообще ничего не говори, – шепнула Ренн Бейлу, когда Йолун подтолкнул их к окутанным дымом мосткам.
Бейл, наклонившись к самому ее уху, еле слышно ответил:
– Но ты же слышала! Эта Ананда сказала, что их колдуны в любом случае правду выяснить сумеют. Разве мы можем помешать этим колдунам?
– Главное, молчи и старайся совсем не думать о Тораке, – посоветовала Ренн. – Вспомни какое‑нибудь самое сильное свое переживание и сосредоточься на нем. На какой‑нибудь особенно сильной вспышке гнева. Или ненависти. Или, может быть, на каком‑то горе, которое тебя постигло.
|
|
Бейл нахмурился:
– Это все слишком тяжелые воспоминания. Но я постараюсь.
Дым рассеялся, и они увидели, что стоят возле округлого возвышения, на котором из тростника выстроена маленькая островерхая хижина. Вход в хижину украшали зубастая пасть гигантской щуки и великолепное резное изображение выдры из ярко окрашенной древесины ольхи; казалось, эта выдра плывет в туманной дымке.
Йолун заставил Бейла и Ренн опуститься на колени, затем Ананда велела им ползком проникнуть в хижину. Исполненные самых дурных предчувствий, они поползли внутрь.
И сразу же в ноздри Ренн ударил сырой, гнилостный запах тростников. Где‑то совсем рядом слышался плеск озерной воды, на стенах веселой рябью играли солнечные блики, отражаясь от озера и пробиваясь сквозь широкие щели пола. Она услышала, как Бейл неслышно охнул, подняла глаза и увидела то, что так его поразило.
В темном углу хижины сидели, скрестив ноги и низко склонив головы, двое детей. Их светлые волосы водопадом ниспадали до самого пола. Оба были в длинных безрукавках из серебристой рыбьей кожи, искусно расшитых узкими зелеными полосками, похожими на стебли качающегося тростника.
«Близнецы, – подумала Ренн, и душу ее охватил ужас. – Сперва оленята‑близнецы, потом та жуткая двухголовая рыба, а теперь еще и колдуны‑близнецы! Что же все это значит?»
Ананда и Йолун заставили их склониться совсем низко и сами тоже коснулись лбом пола в почтительном поклоне, дружно пропев:
– О Великий Колдун!
Близнецы выпрямились и посмотрели на них.
Их волосы имели странный зеленовато‑золотистый оттенок, словно смоченный росой тростник, а кожа была иссиня‑бледной, как у утопленника. Глаза мальчика блестели, и в них отражался исходивший от воды свет; но глаза девочки, подернутые густой белой дымкой, были, без сомнения, незрячими.
– Она видит мир духов, – почтительно кланяясь девочке, сообщил Йолун.
– Как же? – удивился Бейл. – Им же лет десять, не больше!
Губы мальчика разомкнулись, обнажив острые серые зубы.
– Наш возраст значения не имеет, – произнес он. Голос у него был тонкий, пронзительный, как звук берестяной дудки. – Мы есть возродившийся дух. Мы есть Великий Колдун.
От его голоса у Ренн даже мурашки по спине забегали.
– Мы здесь с самого Начала Времен, – продолжал мальчик. – Мы видели, как Великое Наводнение дочиста вымыло эту землю. Мы лицезрели возникновение Озера. – При этих словах слепая девочка застонала, и лицо ее брата‑близнеца исказила гримаса огорчения. – Но теперь сюда пришло Зло. Зло нанесло непоправимый ущерб нашему Озеру! Ужас приходит в ночи!..
Тут заговорила Ананда:
– Колдун, чужаки признались, что им знаком изгнанник, укравший священную глину.
– Ее украл не изгнанник, – сказал мальчик. – Но изгнанник стал причиной того, что ее украли.
– Но, Великий Колдун, – вмешался Йолун, – разве это не одно и то же…
– Нет, – спокойно прервал его мальчик.
– Тогда скажи нам, – снова вступила Ананда, – зачем они явились сюда? И как нам следует с ними поступить?
Слепая девочка коснулась рукой колена брата, и тот согласно кивнул, словно она что‑то ему сказала.
– Мы непременно заставим их все рассказать нам, – уверенно сообщил он и снова улыбнулся, обнажая острые серые зубы. – Мы полетим вместе с другими духами на голос гагары и тростников. И выясним всю правду. – Затем мальчик повернулся к Йолуну и велел: – Закрой доступ свету – пусть будет темно.
Йолун метнулся к входу и спустил висевшую над ним скатанную циновку.
У Ренн возникла мысль, что они угодили в западню. Особенно если эти странные дети действительно обнаружат, что они с Бейлом хотели помочь Тораку. А если маленькие колдуны еще и чужие мысли читать умеют…
Когда глаза ее немного привыкли к темноте, она увидела, что мальчик взял в руки мешочек со снадобьями, сделанный из цельной шкурки лосося, и, сунув пальцы лососю в пасть, вытащил оттуда кусочек тростника. Затем расщепил его ногтем большого пальца, тихонько подул в образовавшуюся щелку, и в хижине прозвучал дрожащий крик гагары.
Девочка тем временем извлекла откуда‑то свернутый петлей пучок длинных стеблей осоки и стала переплетать траву пальцами. Ренн с изумлением увидела, как из ее ловких рук выходят миниатюрные копии различных предметов: рыболовная сеть, лодка, крошечный настил, на котором покойника отправляют в последнее плавание по озеру… И мысли Ренн от этого стали упорядочиваться. Она даже почувствовала себя значительно бодрее, слегка встряхнулась, и мальчик‑колдун тут же сказал шепотом:
– Тише, тише. Оно идет.
Сперва они его услышали: шелест и какое‑то невнятное бормотание наполнили хижину. Затем они его почувствовали: из‑под ног буруном забила вода.
Ренн вскочила. Бейл тоже тревожно дернулся.
– Не шевелитесь, – шепотом предупредил их мальчик‑колдун.
К телу Ренн прикасались скользкие холодные щупальца водорослей, они обвивались вокруг ее ног… Она посмотрела вниз – в хижине было совершенно сухо. Но она же чувствовала, как эти водоросли прикасаются к ее ногам, как они обнимают ее за талию, за плечи! Вся душа ее сопротивлялась этому. Но пошевелиться Ренн не могла.
Она могла только смотреть. Слепая девочка потянулась к Бейлу обеими руками, и он попробовал отстраниться, но не смог: невидимые водоросли и его держали крепко.
Кончики пальцев у маленькой колдуньи были очень белые и какие‑то сморщенные, словно она слишком долго держала их в воде. Быстрые, как рыбка гольян, они мелькали, легко касаясь лица Бейла, проводя по его подбородку, по шее.
Наконец слепая девочка заговорила, голос ее был удивительно похож на шелест волны, набегающей на усыпанный галькой бережок.
– Твоему брату сейчас лучше, – прошелестела она. – Смерть исцелила его боль.
Бейл охнул.
Белые пальцы девочки метнулись к ямке у него на шее – и колдунья со стоном отдернула руку:
– Ах! Ты должен как можно лучше использовать отведенное тебе время!
Колдунья убрала руки, и Бейл устало опустил голову; дыхание его было учащенным, точно после тяжелой работы.
Ренн невольно обхватила себя руками, когда слепая повернулась к ней. Зажмурившись от страха, она чувствовала слабые прикосновения к своему лицу; пальцы у маленькой колдуньи были легкие и холодные, как лягушки. Ренн очень старалась выбросить из головы все мысли о Тораке, но эти тонкие легкие пальцы проникали в самые потаенные уголки ее души, вытаскивали наружу самые сокровенные ее мысли, и получалось, что только о Тораке она и могла сейчас думать.
Но видела его не таким, каким он был во время их последней встречи, когда, сгорбившись, совершенно несчастный, сидел в зарослях ивняка. Сейчас ей почему‑то вспоминалось, как однажды весенним днем они вместе охотились в лесу; как Торак, опустившись на колено, внимательно изучал обгрызенный кончик ветки ореха; как падали ему на глаза темные волосы; каким сосредоточенным было его лицо. В общем, она вспоминала его таким, каким он был, когда шел по следу. Она вспомнила даже, как Торак, заметив, что она на него смотрит, быстро улыбнулся ей одной из своих редких, волчьих улыбок.
И Ренн почувствовала, что слепая девочка «поймала» этот образ Торака. Хотя Ренн очень старалась выбросить из головы любые воспоминания о том дне!
– Ах, – вздохнула слепая, – этот очень силен!
Ее холодные пальцы затрепетали на запястьях Ренн, ощупывая зигзаги татуировки.
– Внутри у нее бушует буря, – прошептала слепая. – Она ведет борьбу с самой собою и должна быть очень осторожна, иначе ее душа разорвется на части.
И снова перед мысленным взором Ренн возник образ Торака, но на этот раз она увидела, как он стоит на каком‑то черном берегу, и лицо у него настолько дикое, что она с трудом его узнала.
И снова холодные пальцы слепой «уцепились» за этот образ.
Невероятным усилием воли Ренн оттолкнула от себя мысли о Тораке и постаралась полностью сосредоточиться на Повелительнице Змей. Почти сразу та искра ненависти, что дремала в ее душе, вспыхнула и разгорелась в жаркое пламя. И Ренн, думая в эти мгновения только о костре ненависти, услышала, как слепая девочка тихонько вздохнула.
Ренн вздрогнула и открыла глаза.
Ананда спросила приглушенным голосом:
– Ну, что насчет изгнанника? Они с ним заодно?
– Нет, – шепотом ответила ей слепая, – но прочно с ним связаны. Один кровно, а вторая душою.
Ананда нахмурилась:
– Ну, это не преступление. Придется нам их в Лес отослать.
– Нет! – вскричали разом оба близнеца. – Они нужны Озеру! Озеру нужна сила этого юноши и могущество этой девушки! Ему это необходимо, чтобы сразиться с тем ужасом, что приходит в ночи!
Маленькая колдунья повернулась к Ренн и посмотрела на нее своими незрячими глазами:
– Тебе знаком этот ужас. И у тебя есть силы, чтобы с ним сразиться. Однако же ты его боишься. Но почему? И почему ты страшишься собственного могущества?
Йолун изумленно уставился на Ренн:
– Так ты что, тоже колдунья?
Ренн отрицательно покачала головой, но промолчала.
– Скажи. Скажи, – требовали близнецы.
Но Ренн молчала, снова чувствуя, как холодные пальцы маленькой слепой «ощупывают» ее мысли, проникают в глубину ее души, выискивая самые потаенные, самые сокровенные тайны.
«Нет!» – мысленно вскрикнула она и попыталась освободиться, но все те же водоросли держали крепко.
И в отчаянии она вновь мысленно обратилась к ненавистному образу Сешру и вдохнула жизнь в почти угасший костерок гнева, и крошечное пламя яростно вспыхнуло вновь. И тут же все жилище охватил пожар…
Слепая девочка вскрикнула.
Ее брат упал навзничь.
А Ренн почувствовала, как водоросли опали, выпустили ее из своих объятий и скользнули в глубины озера.
Маленький колдун осторожно сел и сказал Ананде:
– Пусть они ходят, где хотят. Дайте им одежду и нашу, озерную, еду. И пусть они отправляются на восток.
Йолун вскочил.
– Нет! Не бывать этому! – в гневе закричал он.
– Но, Великий Колдун, – удивилась Ананда, – ты совершенно в этом уверен?
– Мы видим, как они идут на восток, – бормотал мальчик, слегка задыхаясь, – на восток, на восток, к ледяной реке… И она все‑таки воспользуется своим могуществом! А он ей поможет. Они найдут то, что ищут…
– Нет! – снова запротестовал Йолун.
– Отпустите их, – приказал мальчик уже более твердым тоном. – Если они совершат ошибку, Озеро их накажет. Оно заберет их, и вам останется лишь отыскать их кости в Заливе Утраченных Вещей – вода будет перекатывать их там.
Йолун просто посинел от злости, точно грозовая туча; Ананда выглядела совершенно растерянной.
Ренн, вся дрожа, собралась уже ползти к выходу, когда слепая девочка вдруг снова схватила ее за руки. Ренн попыталась вызваться, но тонкие костлявые пальчики, стиснувшие ее запястья, оказались очень сильны.
– Остерегайся холодного красного огня! – выдохнула маленькая колдунья. – Остерегайся Озера, которое убивает!
Ренн вырвала руки и, почти теряя сознание, выбралась из хижины.
Глава двадцатая
– Почему они нас отпустили? – спросил Бейл. – Что‑то уж больно легко все вышло. Не нравится мне все это!
Ренн не ответила. Беседа с колдунами‑близнецами совершенно лишила ее сил, она даже думать боялась о том, что еще они могли прочесть в ее мыслях.
Их с Бейлом снова отвели в хижину Ананды и оставили там одних. Через некоторое время туда заглянул Йолун и, мотнув головой в сторону Бейла, прорычал:
– Выходи! Мне велели обеспечить тебя припасами и одеждой, подходящей для Озера.
Ренн тоже встала и хотела последовать за Бейлом, но Йолун остановил ее:
– А ты останься! О тебе позаботится кто‑нибудь из женщин!
Ренн вскоре стало ясно, что Йолун далеко не единственный из тех, кому не нравится, что чужаков отпускают на свободу, да еще и снабжают всем необходимым. Та же Дирати, хоть и принесла ей новую одежду, но в глаза смотреть по‑прежнему не желала, а одежду просто бросила на циновку.
– Твоя жалкая оленья шкура тебе здесь не понадобится, – надменно заявила она. – Она станет слишком тяжелой, если намокнет, и слишком жесткой, когда высохнет. Надевай нашу одежду. – Она указала на короткие, до щиколоток, узкие штаны из мягкой лосиной шкуры и безрукавку, искусно сплетенную из волокон осоки. – А уж перья своего покровителя сама как‑нибудь пришьешь!
Дирати умолкла, неприязненно поглядывая на Ренн. Та быстро переоделась и срезала с куртки перья ворона, чтобы позже пришить их к новой одежде. Но когда она попыталась поблагодарить Дирати, молодая женщина так и шарахнулась от нее.
– Что с тобой, Дирати? – удивилась Ренн. – Что плохого я тебе сделала?
Дирати поджала губы:
– Будто не знаешь! Может, тебе и удалось провести нашего Колдуна, но меня тебе не провести!
– О чем ты?
Дирати резко повернулась к ней, сделав ограждающий жест рукой:
– Держись от меня подальше, ясно? Я всем рассказала, что ты собой представляешь! И о чем все мои бывшие соплеменники шептались у тебя за спиной! Ты со своими черными как уголь глазищами и снами, которые сбываются, одни несчастья приносишь! Всем это известно! Всем известно, что тому, кто с тобой поведется, не избежать беды!
Ренн даже затошнило от обиды.
– Но ведь это неправда!
– Ты прекрасно знаешь, что это чистая правда! Твой братец. Твой отец. Торак. Все они уже сгинули. Кто‑то должен предупредить и этого парня из племени Тюленя, пока еще не поздно! – И с этими словами Дирати удалилась, оставив Ренн размышлять над ее словами.
Ренн была потрясена. А что, если Дирати права?
– Да нет, чепуха все это! – уверяла она себя. Дирати просто всегда ей завидовала и всегда ее недолюбливала.
Но беда в том, что и остальные соплеменники никогда особенно не любили Ренн. Они просто терпели, потому что понимали, что она племянница их вождя Фин‑Кединна, и опасались ее колдовской силы.
Отчаяние охватило душу Ренн; больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Торак оказался рядом. Только он один всегда был ей настоящим другом.
Выйдя из хижины, она увидела Бейла, сидящего недалеко, на мостках. Он тоже переоделся в узкие штаны из лосиной шкуры и в куртку из серебристой рыбьей кожи и явно поджидал Ренн. Увидев ее лицо, Бейл встревожился:
– Что с тобой? Ты не заболела?
– Нет! – сердито буркнула Ренн.
Бейл удивленно приподнял бровь, но говорить ничего не стал.
Затем в сопровождении Ананды и нескольких враждебно настроенных молчавших людей Выдры они вышли на причал и спустились по веревочной лестнице в люк, возле которого уже была привязана лодочка Бейла, сшитая из тюленьих шкур.
– Э, да они и все наши вещи сюда сложить успели! – удивился Бейл, отвязывая трос и отталкиваясь от сваи. – Надо быстрее плыть отсюда подальше, пока они не передумали!
Озеро оказалось предательски непредсказуемым, со скрытыми течениями, и легкую лодку Бейла то и дело швыряло и раскачивало так, что Ренн несколько раз чуть не вывалилась за борт.
– Она не любит пресную воду, – сказал Бейл, словно извиняясь перед Ренн за поведение своей драгоценной лодки. – Хотя моя вина, конечно, тоже есть. Понимаешь, здесь лодка гораздо глубже сидит в воде, чем на Море, а я к этому не привык.
Ренн молчала, свернувшись у него за спиной. Она скоро промокла насквозь, несмотря на то что укрылась одеялом из бобровых шкур, которое обнаружила в одном из мешков. Она чувствовала себя тяжким бременем для Бейла. Он был гораздо сильнее и грести умел куда лучше ее. Она же едва попыталась ему помочь – чуть не сломала запасное весло, стукнув им по основному.
Желая быть хоть чуточку полезной, Ренн то и дело вытаскивала свисток из тетеревиной косточки и звала Волка. Но ответа так ни разу и не получила, и от этого ей становилось все хуже и хуже.
Ренн было страшно; она с ужасом думала о том, что ждет ее впереди. «Она воспользуется своим могуществом» – так сказал тот маленький колдун из племени Выдры. Но именно этого‑то Ренн совсем и не хотелось. Она боялась своего могущества; ей не хотелось признавать существование своих способностей.
Они устроились на ночлег в маленьком заливчике. Взятые ими из Леса съестные припасы подошли к концу, но люди из племени Выдры дали им с собой довольно много еды, хотя, может быть, и несколько непривычной. Например, в лодке лежало несколько непромокаемых мешочков из шкуры лосося, полных жареных семян тростника, из которых Ренн сварила кашу, оказавшуюся, впрочем, довольно безвкусной.
Бейл выглядел озабоченным и, когда они поели, все же решился спросить:
– Что этот Колдун имел в виду, когда сказал, что ты страшишься собственного могущества?
Ренн ничего не ответила, но вся похолодела и даже обхватила себя руками, чтобы унять озноб.
– Он ведь имел в виду твои магические способности, верно? – Поскольку Ренн по‑прежнему не отвечала, Бейл решил все же выразить свою основную мысль: – Видишь ли, если нам так и не удастся отыскать Торака, останется последний шанс – прибегнуть к магии. Я знаю, у тебя имеются кое‑какие умения, и ты немного разбираешься в колдовстве. Почему бы нам этим не воспользоваться?
– Тебе легко говорить! – буркнула Ренн.
– Хотя бы ради Торака! Разве ты не на все готова ради Торака?
Она промолчала.
– Ну, скажи, чего ты так боишься?
– Я не боюсь!
Наконец Бейл отстал от нее, и больше они на эту тему не разговаривали. Бейл вытащил лодку, перевернул ее и положил на воткнутые в землю куски плавника; получилось вполне пристойное убежище. Затем он лег, завернулся в одеяло из бобровых шкур и повернулся к Ренн спиной. Она тоже легла, но прошло немало времени, прежде чем ей удалось заснуть.
Весь следующий день ребята продолжали плыть на восток, но так и не обнаружили никаких следов Торака. Мало того, не было даже намека на то, что они к нему приближаются. Зато Ренн отчетливо чувствовала, что они все ближе к чему‑то страшному. И при мысли об этом леденящий ужас охватывал ее душу.
Уже на закате подул сильный восточный ветер, так что ребята стали плыть против течения, и Бейлу пришлось изрядно потрудиться, чтобы продолжать идти вперед. Они обогнули какой‑то островок, и Ренн почувствовала на лице знакомое холодное дыхание. Перед ними была она – безжалостная, сверкающая ледяная река. Ужас в душе стал плотным и тяжелым, словно камень. Там, на леднике, нашел свою смерть ее отец.
Бейл повернулся к девушке:
– Слушай, Ренн, тут что‑то не так! С какой стати Тораку было идти туда? Там ведь ничего нет! Ни дичи, ни чего‑то другого!
– Маленькие колдуны из племени Выдры предсказали, что на востоке мы найдем то, что ищем, – сказала Ренн, хотя лучше многих других знала, что пророчества колдунов – вещь опасная, они могут иметь множество различных значений.
Когда ребята подплыли ближе к леднику, ветер уже пронизывал насквозь, а лед вдали, казалось, подернулся синей пеленой. Ренн, задрав голову, смотрела на вершины сверкающих утесов, которые громоздились над ними. Она слышала звонкое журчание талой воды, но самого источника видно не было. Ни одного водопада на пути им пока не встретилось – только ослепительно сверкающий синий лед.
– Пожалуй, мы слишком близко подошли к ледяной реке, – сказал Бейл. – По‑моему, следует повернуть назад и переночевать в том заливе, мимо которого мы проплывали. Мы и так уже на самом востоке, дальше плыть просто некуда!
Той ночью Ренн приснился Торак.
Он сидел на корточках на каком‑то просторном берегу, покрытом черным песком. Одежда его вся истрепалась и изорвалась, на лице было какое‑то дикое и безнадежное выражение, и он замахивался на кого‑то пылающей веткой – он замахивался на Волка!
Ренн охнула – и проснулась.
Бейла рядом не было.
Выбравшись из‑под мехового одеяла, она увидела, что Бейл стоит и смотрит вслед двум тростниковым лодкам, только что, видимо, покинувшим их заливчик.
– Мне очень нехороший сон приснился, – сообщила ему Ренн. – Тораку, похоже, совсем плохо; по‑моему, он долго не продержится.
Бейл с мрачным видом кивнул:
– Беда в том, что от нас он очень далеко.
– Откуда ты знаешь?
Бейл указал на лодки:
– Те люди рыбачили в этом месте целых пять дней – пытались хоть что‑нибудь поймать; они не знали, кто мы такие, и были настроены очень дружелюбно. Они рассказали мне то, что те, другие, нам сообщить не пожелали. Оказывается, кто‑то из Выдр нашел в тростниках лук Торака.
– В тростниках? – ужаснулась Ренн.
– Да, неподалеку от того острова, где обитает Тайный Народ. Эти проклятые близнецы нарочно послали нас в неверную сторону! – Бейл в гневе ударил кулаком одной руки о ладонь другой. – Ах, Ренн! Мы были так близко от него! Если б мы только знали. Мы бы сейчас, наверно, уже нашли его.
– Но зачем, зачем им понадобилось посылать нас на восток?
– Да какая разница! Важно то, что сейчас мы куда дальше от Торака, чем до этого плавания! И если твой сон был вещим, то времени у нас действительно почти не осталось.
Ренн долго не раздумывала.
– Как думаешь, долго нам плыть до того места?
– Ворону, чтобы долететь туда, потребуется, наверное, целый день. А нам еще придется огибать множество островов… Ну, самое меньшее потребуется дня два. А может, и три.
– Тогда в путь!
– Погоди. – И Бейл указал на восток: там, над ледяной рекой собирались темные, с багровым отблеском тучи. Великий Дух не знал покоя.
– А может, все‑таки попробуем! – в отчаянии воскликнула Ренн.
– Если бы это озеро было мне хорошо знакомо, я бы рискнул. Но я тут совсем ничего не знаю, да и, похоже, собирается сильная гроза. Нет. Какой от нас будет прок, если мы перевернемся и утонем? Чем мы тогда поможем Тораку?
Ренн бросилась к воде. Теперь‑то она понимала, для чего маленькие колдуны все подстроили. Они решили завлечь ее на восточный берег озера, чтобы она все‑таки сделала то, чего не хотела делать никогда в жизни!
Отвернувшись от сверкающего ледника, Ренн посмотрела на запад. Там, на янтарной поверхности озера плавали бесконечные острова и островки, покрытые остроконечными черными камнями и скалами. И где‑то далеко, на одном из таких островов умирал сейчас от страшной душевной болезни Торак…
– Значит, выбора у меня нет! – прошептала Ренн и повернулась к Бейлу. – Придется попробовать помочь ему прямо отсюда.
– Что ты хочешь этим сказать?
Она глубоко вздохнула:
– Я хочу сказать, что мне придется прибегнуть к колдовству.
– Ренн, это же безумие! – закричал Бейл, изо всех сил пытаясь удержать лодку на плаву. Вокруг со всей мощностью бушевала буря, лодку так и швыряло из стороны в сторону. – Надо поскорей вернуться на берег!
– На берег нам еще рано! – сказала в ответ Ренн. – Сперва нужно еще вон тот остров миновать! Мне необходимо посмотреть, что там дальше, на западе, иначе наша помощь может до него и не добраться!
– Но в лодке уже воды полно!
– Ты же не хочешь бросить Торака на произвол судьбы? Значит, плыви дальше!
Небо стало совсем черным, ветер пронзительно свистел, то и дело оглушительно вскрикивая; он тянул людей за одежду, хлестал их прядями волос по лицу, а поверхность озера превратил в кипящую белую пену. Легкая лодочка то подпрыгивала на волне, то ныряла вниз, и только благодаря мастерству Бейла они до сих пор еще не пошли ко дну.
Каким‑то образом Ренн ухитрялась стоять на коленях на поперечине, одной рукой вцепившись в борт лодки, а второй доставая из своего мешочка со снадобьями нужные предметы. Все остальные приготовления она завершила еще на берегу. Теперь нужно было только сотворить заклинание.
Вытащив все необходимое, она испытала огромное удовлетворение при мысли о том, что, может, Повелительница Змей и выкрала тот именной камешек Торака, но у нее, Ренн, есть кое‑что не менее существенное!