Код «Евровидения» не столь выразителен, но тоже показа- телен.
Смотр европейской поп-музыки был полвека назад задуман как такой субглобализационный проект. Парад-але национальных шлягеров должен был знаменовать единение народов, населяю- щих европейский континент. А что могло бы быть более верным общим знаменателем, чем попсовая музыка? Но постепенно про- ект трансформировался в ярмарку тщеславия музыкантов-испол- нителей, а затем выродился в балаган национально-государствен- ных амбиций.
Не случайно в нем с особым энтузиазмом принимают участие страны, представляющие так называемую новую Европу из числа недавних государственных образований на Балканах, в Прибалтике и других бывших республик Советского Союза. Слишком явно в их жажде победы просматривается подростковый комплекс государст- венного самоутверждения.
Как не случайно игнорирование этой затеи со стороны старуш- ки-Европы. И Франция, и Англия, и Италия, и Германия уже дав- но переболели детской болезнью своей культурной избранности. Потому в конкурсе участвуют вяло, формально. Или не участвуют вовсе. Но обязательно голосуют. И все более презрительно. На сей
раз этот тренд проявился особенно отчетливо. Очевидно, что эпа- тажное голосование за фриков из Финляндии было формой голо- сования «против всех». По тому же принципу, по какому иные из нас на выборах в Думу отдают предпочтение лидеру ЛДПР. То есть в насмешку над этим демократическим институтом.
Следовательно, будем считать, что победителями стали и не финские парни из группы «Лорди», и не русский юноша Дима Билан (его таковым сочли восторженные поклонники), а рок-му- зыкант по фамилии «Против всех», похожий, к слову сказать, на Жириновского, которого опять же, к слову сказать, давно предла- гают послать на конкурс «Евровидения». И он сам согласен. Дело за экспертным советом.
Собственно голосование теперь – самое интересное, что есть в этом шоу. Кто, что и как поет уже мало кого волнует. Эстетический интерес ушел, остался спортивный азарт в упаковке патриотичес- кого ража.
Здесь патриотизм, как нетрудно заметить, носит ярко выра- женную региональную окраску. Поскольку телезрители каждой из стран по правилам не могут отдавать голоса своему музыканту, то они шлют эсемески и интерактивные звонки в поддержку ближай- ших соседей. Выходит, что фору получает та страна, у которой со- седей больше. Останься Россия Советским Союзом, вряд ли сегодня юноша Билан получил бы такое количество балов.
С другой стороны, благодаря «Евровидению» мы можем су- дить о симпатиях и антипатиях тех, кто проживал на просторах, еще сравнительно недавно называвшихся «соцлагерем». Причем не на уровне политических элит, а на уровне рядовых граждан. Выяснилось, в частности, что все не так плохо, как «трендят» с утра до вечера политологи. Все наши недавние братья, обустроившиеся на новых государственных квартирах и якобы испытывающие к нам неприязненные чувства, присудили Диме Билану высшие балы. Самым большим сюрпризом стало то, что и телезрители Польши, в государственных отношениях с которой у России сейчас наступил ледниковый период, выставили нам высокую оценку.
К сожалению, в конкурсе не участвовала Грузия, которая, по впечатлению, формируемому СМИ, все более отдаляется от «им- перской» России. А то мы могли узнать, как дело обстоит в реаль- ности.
Результаты нынешнего «парада-але» примечательны для нас, по крайней мере, в двух отношениях.
Во-первых, более чем очевидно, что все бывшие граждане Союза от Балтийского моря до горы Арарат живут пока в едином культур- ном пространстве. Экономика экономикой. Политика политикой. А дружба – это уже, простите, служба на уровне генов и инстинк- тов. Это эмоция, ставшая традицией.
Во-вторых, разговоры наших национал-патриотов о русофобс- ких настроениях, господствующих на Западе, – миф и просто блеф.
У России вполне симпатичный образ, в общем, понравившийся на- родам Западной Европы, если не считать страны Монако.
Образ симпатичный, правда, для внешнего потребления. На внутреннем рынке он уже не так благороден, в чем телезрители
«Первого канала» смогли убедиться, наблюдая патриотическую ис- терику, организованную Андреем Малаховым на «Первом канале» непосредственно до и после шоу.
Все-таки ничто так не способно скомпрометировать чувство гор- дости за свою страну, как стадное его проявление.
Если же говорить об успехе субглобализационного проекта, то он под большим сомнением. Мы увидели, что с каждым годом страны все жестче структурируются по региональному признаку. К национальным амбициям прибавились амбиции местнические. А индивидуальность, а оригинальность музыкантов неумолимо ус- редняются и тускнеют.
Словом, можно смело утверждать, что «Евровидение» себя из- жило и в музыкальном, и в политическом отношениях. Оно сохра- няет некоторое значение как своеобразный социологический опрос населения по той проблематике, о которой говорилось выше. Но, несмотря на это, его стоило бы прикрыть, и не исключено, что его и прикрыли бы, если бы не еще одно «но».
Дело в том, что это шоу – гигантская транснациональная компа- ния по печатанию дензнаков. Работает она не менее продуктивно, чем «Код да Винчи». И столь же неостановима, так же необратима. Устроена она, конечно, по другому. Впрочем, не в этом суть.
Материя массовой культуры в ХХI веке сгустилась до черной дыры, которая все, что ни приближается к ней, поглощает и анни- гилирует – политику, мораль, культуру, историю. Атакована и ре- лигия.
Одна надежда на здравый смысл и чувство юмора.
…В пору, когда обсуждалась тема подлинности Плащаницы, рас- сказывали анекдот. Есть две новости. Одна: наука неопровержимо доказала, что Плащаница – всего лишь поздняя подделка. Вторая: этому никто не поверил.
ШОУ РАЗВЕДЕННыХ ЗВЕЗД
Весть о распаде звездного брака Пугачевой и Киркорова за- слонила едва ли не все, что было и есть занимательного и увлека- тельного в новостном потоке последнего времени. Пресса тут же раскатала и разлиновала адюльтерную сторону жизни обоих ар- тистов, обнародовав донжуанские списки распавшейся четы, про- вела ревизию ее недвижимости и все-все-все от городских квартир до персональных брендов капитализировала. Затем посудачила на предмет, какие у них матримониальные планы и виды на бизнес- проекты. Как все это отразится на гастрольных турне артистов и продажах их записей. Какие виды на счастье в личной жизни…
Словом, шоу личной жизни звездной пары, как и ее бизнес- проект, продолжается.
Собственно есть две неизбывные и не наскучивающие забавы широкой публики: приникать к замочной скважине чужих квартир и считать деньги не в своих кошельках. На такого рода сенсациях более всего (после терактов) собственно и делаются самые большие рейтинги печатных и электронных СМИ.
С другой стороны, непреложная часть работы топ-звезд из мира шоу-бизнеса – как бы нехотя выставлять напоказ свою подноготную жизнь и гордиться достатком, т.е. десятиметровыми каделаками, шикарными апартаментами, средиземноморскими виллами и насы- щенной тусовками повседневностью.
Тут интересы обеих сторон, т.е. потребителя и производителя, встречаются не без помощи папарацци, как снимающих, так и пи- шущих.
Напрашивается несколько рискованная, но, по-моему, оправдан- ная аналогия с двумя формами полового извращения – вуайериз- мом и эксгибиционизмом. Зрители и читатели склонны к первой, звезды – ко второй; на этом отчасти и основан перпетуум-мобиле постоянно богатеющего шоу-бизнеса. И не только, разумеется, оте- чественного, но и мирового.
Шлейф слухов, сплетен, скандалов и пересудов, тянущийся за Пугачевой с Киркоровым, – частный случай, эпизод грандиозного и бесконечного реалити-шоу.
Попробуем взглянуть на него свысока. Как мы сегодня смотрим на древнегреческий Олимп, где в незапамятные времена обитали Зевс со своей супругой Герой и прочими подведомственными им богами и богинями.
На горе Олимп было такое переплетение амбиций, взаимных обид, слепых страстей, коварных интриг, вульгарных подсижива- ний, мстительных преступлений, что куда там нынешним богам… Гера взревновала супруга к чудесной девушке Ио и по одной из версий тогдашних папарацци превратила ее в корову. По другой: в корову ее превратил сам Зевс-любовник, чтобы уберечь люби- мую от гнева жены. Как бы там ни было, корова Ио бросилась бежать в Египет, а за ней, жаля несчастную, полетела Гера, пред- варительно превратившись в чудовищного Овода. По другой вер- сии: она не превращалась в насекомое, а всего лишь науськивала и подзуживала его.
Читаешь мифологические справочники, и волосы встают дыбом. Полное ощущение, что это желтая древнегреческая журналистика. Первое, что выносишь из нее: нравы у тех небожителей были много скандальнее и экстравагантнее, чем те, что царят нынче на
шоу-олимпе. Морали – никакой. Ответственности – тоже.
Второе: разве так уж важно, что в туче тех преданий – чистая выдумка, а что – суровая правда. В мифологическом зазеркалье все одинаково недостоверно, и потому все равно правдиво.
Разве миф о царе Эдипе интересен тем, как там было на самом деле: убил ли древнегреческий царь своего отца и женился ли он на собственной матери? Или все это подлый навет современников монарха? Сам миф интересен своим смыслом. Вернее, теми смыс- лами, которые извлекались из него последующими поколениями. Все было бы куда как просто, если бы современная шоу-индуст- рия развивалась только как досуговая империя. Мы, изможден- ные непосильным трудом или опустошающим бездельем, требу- ем песен, танцев, сверканий и прочих возбуждающих радостей – их есть у нее. Но в том и дело, что мы требуем от нее и нечто
большее.
Человек, сколько себя помнит жившим на Земле, всегда над- страивал в своем доме мифологический этаж, который заселял во- ображаемыми мифологическими персонажами, аккумулировавши- ми его подсознательные чаяния, комплексы, страхи и идеалы.
У древних греков и античных римлян эта «надстройка» была всеобъемлющей и потому грандиозной.
Потом в этой функции выступал фольклор.
Фольклором ХХ в. стал Великий немой. Его звезды от Рамона Наварро до супружеской четы Мэри Пикфорд и Дугласа Фэрбенкса – не столько артисты, сколько мифологические персонажи. И опять, кто скажет: была ли меж американскими звездными супругами без- рассудная любовь, или голый расчет в виде взаимовыгодного биз- нес-проекта?
Эх, хорошо в стране Советской было жить. Государство не поз- волило себе пустить на самотек процесс мифосозидания. Оно под руководством товарища Зевса-Сталина выстроило свой Олимп за Кремлевской стеной с видом на Тартар-Лубянку.
Режимы, подобные советскому, принято называть идеократичес- кими, но при жизни бессмертного Отца народов он был абсолютно мифократическим. Потом, как известно, настали относительно ве- гетарианские времена. Одна мифологическая надстройка обветша- ла, а другая не отстроилась. Стало неуютно, появилось множество лирических времянок, соединившихся в то, что мы впоследствии назвали «советской попсой».
Тем временем на Западе шоу-бизнес вкупе с Голливудом от- ладил такую систему звезд, что она накрыла весь христианский – и не только христианский – мир.
После крушения советской идеологии российская шоу-индуст- рия бросилась догонять мир. Тут-то и пригодились нечаянные до- стижения советской эстрады.
Надо признать, что Алла Борисовна утвердилась в статусе мифо- логического персонажа еще в доперестроечную пору.
Тогда у нас было два неподконтрольных и стихийно соткавших- ся мифа – «Высоцкий» и «Пугачева».
Первый – отражал зревшие в обществе протестные и, более того, бунтарские настроения. Второй – был выражением торжества
чувства над всякого рода и свойства регламентациями. Ее героиня все могла себе позволить на сцене – быть лиричной, трагичной, ко- мичной, гордой в одиночестве, щедрой в компании… Уже тогда она многое могла позволить и в жизни.
Миллионы не просто оценили ее вокал и артистизм, но призна- ли в ней божество. В ней они увидели то, что у каждого где-то в подкорке сидело на цепи: свободу выражения своего естества, сво- их страстей.
За это те же миллионы впоследствии оценили ее брак с молодым статным брюнетом Киркоровым: все могут королевы, в том числе и бракосочетаться по любви.
Ну а тогда, в безотчетном поклонении, более всего чувствова- лась жажда эмоционального реванша над тоскливой и серой пов- седневностью. Фаны встречали певицу у подъезда ее дома плаката- ми «Алла! Отомсти за нас!».
До брака с Киркоровым она несла образ одинокой, вольнолю- бивой женщины, которая поет, как поется, и любит, как любится. В браке звезды смотрелись как голубок и горлица. Теперь у нее главная роль – роль Богини, покровительствующей российскому шоу-бизнесу.
Другое дело, что жизнь конкретного индивида на вершине шоу- бизнеса – действительно не сахар. Или сахар, но чрезвычайно горь- кий. Славы там как золота у царя Мидаса. Чего там недостает, так это живой реальности.
Короли и королевы шоу-бизнеса, оказывается, не все могут. Особенно, как выяснилось, им трудно развестись без того, чтобы это не сделать зрелищем для толпы. И поди догадайся: это спек- такль? новый бизнес-проект? или личная драма?
Поди определи: разводятся люди или бренды? Или: мифологические образы?
КОД ТРИУМФА КАТИ ПУШКАРЕВОй
Как там не относись к закончившемуся летом 2006-го сериалу
«Не родись красивой», и тут же возобновившемуся «на бис», а это –
событие в отечественном телеэфире.
Проект в зрительском отношении оказался настолько успеш- ным, что, по оценке Константина Эрнста, «вывел его вещателя – телеканал СТС в высшую лигу ТВ». То есть дециметровый канал стал реальным конкурентом могущественных метровых федераль- ных компаний – «Первого», «России», НТВ, ТВц.
И в самом деле, сериал на протяжении года всегда был в топ- десятке самых популярных программ и нередко оказывался на ее вершине.
Более того, героиня его стала, как сегодня выражаются, культо- вым персонажем. Нам не очень-то и интересно, кто автор, режис- сер всей этой «драмеди» – так называется формат того, что про-
исходит с Катей, с ее родными и коллегами по работе. Нас даже не слишком занимает артистка, сыгравшая главную роль. Да мы знаем, что у нее есть имя «Неля» и фамилия «Уварова». Но зада- ваться вопросами: насколько она талантлива как артистка? кто ее театральные педагоги? какие роли ей по душе? какие художествен- ные принципы она исповедует? – как-то не поворачивается язык. Может быть, потому, что абсолютно несущественно авторское на- чало всего предприятия.
Нам интересно, отчего эта так долго сказывавшаяся сказка про царевну-лягушку вызвала такой интерес у молодой аудитории про- двинутого канала СТС?
Мы с удивлением обнаружили, что Катя Пушкарева занимает массовое воображение в той же мере, как и Зиннедин Зидан, нанес- ший сокрушительный удар своему обидчику Марко Матерацци.
Сериал финишировал почти одновременно с завершением фут- больного чемпионата мира. Население в те дни замерло в напря- женном ожидании и гадало: чем дело кончится? Кто возьмет верх: Италия или Франция? Как там дело повернется с Зиданом? Наконец, к сердцу ли прижмет Катя Пушкарева Андрея Жданова? Или к чер- ту пошлет? Или кого-то другого изберет?
На интернетовских форумах мнения разделились. Кто-то считал – она сволочь. Кто-то – он мерзавец. Кто-то за то, чтобы они пожени- лись. Кто-то был категорически против.
Честно признаюсь: лично я не знал, что посоветовать девушке. Там, по другую сторону океана, Бетти-дурнушка в конце концов сошлась со своим парнем. Но это в Колумбии, в мелодраматичес- кой знойной Латинской Америке. В России, в стране Пушкина, Толстого и Достоевского, все сложнее и драматичнее. Может, Кате Пушкаревой, думал я, как Тане Лариной, выйти замуж за другого достойного молодого человека, чтобы сказать любимому: «Но я дру- гому отдалась и буду век ему вернась»?.. Это было бы по-русски, но не по сказке.
С художественной стороны «Не родись красивой» – это манная каша, размазанная по эфиру почти годовой протяженности. И она любит его, и он осознал, что жить без нее не в состоянии, но оба тянут резину отношений, страдая и наслаждаясь.
Успешные мыльные телеоперы потому и успешны, что вытаски- вают наружу подсознательные комплексы толпы, а вовсе не потому, что оригинальны и хорошо сделаны.
Катя-дурнушка много чего любопытного вытащила наружу. Ну, во-первых, вековую мечту о приоритете ума и сердца перед самыми распрекрасными природными данными. Ее пример (вы- росла на наших глазах от технического секретаря фирмы до ее президента) – другим наука. Во-вторых, вековечную надежду на то, что любовь сама по себе способна сделать неуклюжую, неин- тересную девицу писаной красавицей (ничуть не хуже, чем плас- тическая хирургия). В-третьих, убежденность в том, что деловая
карьера не помеха поэзии романтических радостей офисных со- трудников.
Но все это не однажды демонстрировалось на нашем телеэкране и вместе, и порознь, и в таком-то формате, и в этаком. В новинку, пожалуй, звучит явственно и почти настырно мотив морального и социального реванша недавнего аутсайдера в новобуржуазной рос- сийской действительности. Катя, которая только что была ничем и никем, на которую сыпались насмешки, которой доставались издев- ки и презрительные смешки, вдруг, почти в одночасье, стала всем. Ей теперь все – высокое положение в компании, признание и за- висть коллег, у ее ног секс-символ корпорации. Она содрала с себя лягушачью шкуру и оказалась царевной.
И это еще не все; она теперь – спасительница и мессия.
Если в первой половине сериала народные массы сочувствуют и сострадают простоватой, закомплексованной, но умной и душевной девушке, то во второй они смакуют уже страдания и муки героя ее романа Андрея Жданова. Недаром так подробно, медленно и тягуче отслеживаются все стадии распадения его самонадеянной личнос- ти. Недаром придумана эта пытка с дневником Кати. Катя здесь ни при чем; она не торжествует и тем более не злорадствует, ей прос- то опять больно. Торжествуем и злорадствуем мы, все еще отчасти советские зрители.
Второй год подряд дециметровый канал СТС, пролегающий в стороне от федеральных магистралей «Первого», «России», НТВ и ТВц, производит фурор в отечественном эфире. Сначала посредст- вом ситкома «Моя прекрасная няня». Теперь с помощью драмеди
«Не родись красивой». Оба начинания заметно оттянули публику с первых четырех кнопок. Более того, сериал про Катю Пушкареву и ее родных, по наблюдениям специалистов, заставил включать теле- визор ту часть населения, которая удовлетворяет свои культурные интересы за счет иных источников.
СТС–канал, по марксистским меркам, мелкобуржуазный. Впро- чем, сегодня его целевую аудиторию принято называть «средним классом».
Здесь нет ни политических новостей, ни политической аналитики. И социальной проблематики тоже не наблюдается. Канал себя откро- венно и не без вызова афиширует как «первый развлекательный». Но никакого преувеличения в этом слогане нет. Сутки напролет там идут развлекательные фильмы и сериалы типа «Сабрина – малень- кая ведьма». Или: «Зачарованные». Или «Отчаянные домохозяйки». Ситкомы и драмеди – вот основной наполнитель «первого раз- влекательного». В этот раствор добавлено по вкусу гламурных под- робностей из мира шоу-бизнеса («История в деталях» и «Детали»), гламурных рекомендаций – от современных модниц («Снимите это немедленно»). Есть в нем умеренные дозы и юмора от Михаила Шаца и Татьяны Лазаревой («Хорошие шутки»), и советского рет- ро от Михаила Швыдкого («Жизнь прекрасна»), и житейской
философии от Евгения Гришковца с его «пятиминутками сочувст- вия». И нет в нем намека на экстремизм ни политический, ни со- циальный, ни эстетический.
В общем и целом надо признать, что перед нами довольно сим- патичная витрина определенного образа жизни и определенных умонастроений. Вопрос только в том, насколько она соответствует реальности?
Витрина – такая оптика. За стеклом – идеал. В стекле – отра- жение тебя. Получается двойная экспозиция. Твое изображение накладывается на твои помыслы. Этим и любопытны ситкомы и драмеди, имеющие повышенный спрос. Они – индикатор массо- вых комплексов и рефлексов. Для тех специалистов, что исследуют сегодня социальные и общественные процессы в России сериал
«Не родись красивой» – источник знаний о новой стране и ее умо- настроениях.
Полагают, что офисная Россия – это совсем другая страна. Что в ней нет места для рефлексов и рудиментов советского человека. Но, если она в витринном стекле «Не родись красивой» узнала себя, то это не совсем так.
У нас социализм был патерналистским режимом, и, похоже, его родимые пятна еще долго останутся на нашем мелко буржуазном частнособственническом облике.
Чтобы трудовой коллектив так горой стоял за любимого руково- дителя… Такое мы видели только в фильмах «Председатель» с Ми- хаилом Ульяновым и «Простая история» с Нонной Мордюковой.
Чтобы провинциальная девица взяла бы такой убедительный ре- ванш над обстоятельствами и человеком, который ее унизил… Такое случилось в картине «Москва слезам не верит».
Чтобы подруги приняли столь солидарное участие в судьбе лирической героини… Такое нам памятно по фильму «Кубанские казаки».
И песни, к слову сказать, там и тут поются сходного содержа- ния.
Там: «Каким ты был, таким остался…»
Тут: «Не смотри по сторонам, оставайся такой, как есть.
Оставайся сама собой».
Торможение и затягивание с развязкой, что так многих раздра- жает, неспроста. Это время и место для наслаждения и смакования. Причем сладострастного смакования во всех подробностях чувст- ва незаслуженного унижения хорошего человека с последующим детальным и продолжительным воздаянием ему по уму, по сердцу, по душе.
В этом был смысл столь длительного прочтения сказки, которая обыкновенно «скоро сказывается». Чтобы продлить удовольствие, канал его решил тут же повторить. 7-го июля сего года Катя распи- салась, а 10-го уже была снова незамужней замарашкой, простуш- кой, дурнушкой, серой мышкой, глупой мымрой, гадким утенком…
…Смаковать так смаковать! Оказывается, офисная Россия еще и инфантильна до невозможности, до трогательности, до самозаб- вения. Так ребенок просит маму или папу рассказать ему сказку, которую он уже двадцать пять раз слышал и готов еще сто двадцать пять раз слушать.
Драмеди «Не родись красивой» со своей подспудной идеей социально-психологического реваншизма неожиданно вклини- лась в споры российской общественности о процессах, идущих в стране.
О реванше заговорили не только левые и радикальные наци- онал-патриоты, но и центристы. Олег Морозов, один из видных единороссов, выступил с программным тезисом: «Единая Россия» –
«партия политического реванша».
Готова ли в нее вступить Катя Пушкарева?
Поскольку, как полагают специалисты, сериал в основном ори- ентирован на так называемую «офисную публику», которая так или иначе представляет средний класс, то мы по высоким рейтингам те- лепроизведения на сугубо развлекательном, в основном молодеж- ном телеканале СТС можем косвенным образом судить и о росте этого «класса», и о его комплексах, и о его чаяниях.
Еще сравнительно недавно писатель Лимонов не без раздраже- ния сетовал: «Россия страна квартир. Квартира – это место, где рос- сиянин оплодотворяет икру своей самки… Российская цивилиза- ция – квартирная, батарейная».
В скором будущем он станет гневаться на то, что Россия – стра- на офисная. Что офис – это то место, где россиянин заводит рома- ны, находит счастье в личной жизни и, бывает, что оплодотворяет икру своей самки.
* * *
Словно отвечая на опасения такого сорта, Первый канал вы- стрелил сериальным блокбастером «Офицеры». Это в известном смысле антиофисная мифология, и она по рейтингу сразу обошла Катю Пушкареву.
В сущности, как нетрудно заметить, оба сериала две стороны одной медали.
Если «Не родись красивой» пронизан идеей социально-психо- логического реванша, то «Офицеры» овеяны страстью реванша во- енно-силового.
Жили два друга в нашем спецназе Егор Осоргин и Александр Ярцев – пой песню, пой.
Суперагенты под именами – «Ставр» и «Шуракен», сильные, красивые парни, орлы – пой песню, пой!
Дружба их скреплена совместными подвигами в горячих точках (Афганистан, Африка) – пой песню, пой.
Самое трудное испытание для них не огонь, вода, не падение с вертолета и не пытка психотропными препаратами. Самое трудное
для них испытание – девушка Женя, в которую они оба влюблены –
пой, черт побери, песню, пой!
И для девушки Жени, не ведающей, кого она любит: блондина Сашу или брюнета Егора, выбор оказался не простым, можно ска- зать, неразрешимым. Слава богу, не все решают люди; часто – об- стоятельства, как в данном конкретном случае. Так уж получилось, что Егору (Ставру) она отдалась, а за Александра (Шуракена) замуж вышла – пой, стало быть, песню пой…
Если говорить о художественной стороне этой восьмисерийной повести, то «песни» она не заслужила, хотя бюджет у картины не нищий (сужу по «картинке»), контингент высокооплачиваемых ак- теров изобилует славными именами: Василий Лановой, Александр Балуев, Михаил Ефремов, Александр Дедюшко. Ставра и Шуракена играют тоже не новички – Алексей Макаров и Сергей Горобченко. Все вроде сделано правильно, а чего-то не хватает… Таланта ли? Или просто наивной веры, лирического простодушия создателей, чего в избытке бывало в советских фильмах типа «Офицеры» и
«Семнадцать мгновений весны»?
Когда лирика по тем или иным причинам уходит из картины, или не приходит в нее, расчет оказывается голым. И потому непри- глядным. Сколь бы ни был он правильным, впечатление снижается, и эффект воздействия на публику не тот.
Чем бы были «Семнадцать мгновений» без музыки Таривер- диева? Собранием смешных анекдотов про Штирлица, Мюллера и Шелленберга. А с музыкальными паузами и лирическими отступ- лениями поэта Роберта Рождественского это – героико-романти- ческий миф о суперагенте КГБ.
Он до сих пор прельщает. Но для подобного успеха надобна была та искренность, которая была свойственна в избытке, напри- мер, режиссеру картины Татьяне Лиозновой. Она, как сама вспо- минает, прослезилась, когда прочла в чьих-то мемуарах, что Сталин, занятый решением глобальных проблем, заинтересовался судьбой какого-то отдельного нелегала.
Да и сам Сталин, главный мифотворец страны Советов, ничто так не ценил в человеке и в том, что он делает, как наивную веру. Вера не наивная, а осознанная вызывала у вождя подозрение. Он очень любил ранние картины Григория Александрова «Веселые ре- бята» и «Волгу-Волгу». Тогда как «Светлый путь» – такой советс- кий-рассоветский фильм – вызвал у него кривую усмешку. Его «ре- цензия» была убийственной. «Вы очень хотите нам понравиться», – сказал вождь кинорежиссеру. Звучало как упрек. Как укор. Как по- дозрение в нелояльности.
Действительно, в этой жизнерадостной комедии слишком выпи- рал верноподданнический расчет, а на месте наивной веры, царила вера истовая, экзальтированная. Сталин знал толк в мифотворчест- ве и знал цену ненарочной искренности. Другое дело, что ресурс
энергии самообольщения быстро иссяк и тогда пришлось довольст- воваться суррогатной, искусственной наивностью.
Оттепель и «разоблачение культа личности» несколько воспол- нили арсеналы безотчетной веры в коммунистическое будущее, в идеалы Октября, в святость товарища Ленина. На ней возросла новая лениниана Сергея Юткевича и Михаила Шатрова, на ней, как на дрожжах, поднялись фильмы «Коммунист» и «Твой совре- менник».
Мифология – такая штука, что по душе ли она нам или – нет, предмет первой необходимости в обществе. Она образует что-то вро- де озоновой оболочки. В странах развитой демократии такой обо- лочкой служит исправно функционирующая и беспрерывно само- воспроизводящаяся массовая культура – шоу-бизнес, блок-бастеры, бульварное чтиво. При тоталитарных режимах – это забота государ- ства. Оно планирует мифы, заказывает их и оплачивает из казны. В 1990-е годы у нас образовалась озоновая дыра – советские мифы больше не укрывали массового человека от космоса и хаоса действительности. Оказалось, что мифология и история – не взаи- мозаменяемые вещи. Человек остро нуждается и в том, и в другом.
И в «чаре», и в «опыте», как выражалась Марина цветаева.
В какой-то момент резко подскочил массовый спрос на исто- рию: рвали друг у друга издания с очерками, исследованиями, рас- следованиями, мемуарами. Толстые журналы разлетались фантас- тическими тиражами. Все хотели знать, как там было на самом деле в годы Гражданской, Отечественной войн, каков легендарный Жуков, какова судьба Тухачевского.
А затем все вернулось на круги своя. Массе снова захотелось сказаний, преданий, побасенок, легенд и мифов. Дело-то в том, что история работает с фактами, с реальными условиями и обстоятельст- вами. А мифология ориентирована на подсознательные ожидания, чаяния, надежды, на массовые представления о добре и зле, о бла- городстве и коварстве, о героях и антигероях.
Современное мифотворчество, если оно не является целенаправ- ленной, последовательной заботой государства, его идеологических институтов, может опереться только на развитую инфраструктуру рынка. В данном случае – кинорынка, медиарынка.
У нас она только-только становится на ноги. Потому только- только оформляется спрос.