В период боёв за Крым и Сиваш Бучин умножил свои героические подвиги, помогая нашим наступающим частям взламывать долговременные сооружения на узких перешейках, и подавлял зенитные средства.
Ø 8 апреля 1944 года три раза летал штурмовать передний край вражеской обороны в районе Каран и Тарханка, лично уничтожив три зенитных точки, 2 автомашины, и расстрелял в траншеях до 30 немецких солдат.
Ø 12 апреля 1944 года в составе группы из 8-ми Ил-2 штурмовал автоколонны противника, двигавшиеся на подкрепление войск. В результате огневых действий уничтожил 4 автомашины.
После прорыва обороны на Сиваше и Перекопе непрерывно летал на уничтожение техники и живой силы немецко-румынских войск до окончательного разгрома и изгнания их из Крыма.
Ø 15 апреля 1944 года в составе группы самолётов Бучин выполнял боевое задание по штурмовке и бомбардировке войск противника в районе Севастополя. Над целью был сильный зенитный огонь, но он, умело маневрируя, произвёл два боевых захода, разбив бомбами одно самоходное орудие. На третьем заходе был подбит зенитной артиллерией, и его самолёт загорелся. Для погашения пламени он стал производить стремительные атаки с большим углом пикирования. Видя, что пламя затушить невозможно, а огонь уже стал обжигать лицо и руки, подбираясь к бакам с горючим, он всё же сумел выйти из зоны огня, подав команду воздушному стрелку прыгать с парашютом, а затем и сам покинул самолёт.
Весь обгоревший, Бучин приземлился на территории, занятой немецкими войсками. Изнемогая от ожогов, без пищи, он в течение трёх суток пробивался к своим. Когда ему удалось придти в часть, то он был неузнаваем, так как лицо его и руки были обезображены ожогами первой степени.
После двухнедельной госпитализации Борис Владимирович, не долечившись, вновь вылетел на боевое задание по завершению разгрома вражеской группировки в Крыму.
Ø 9 мая 1944 года в группе из 6-ти Ил-2 Бучин летал штурмовать немецкий аэродром в районе Севастополя, где находилось большое количество самолётов различного типа. С первого захода прямым попаданием реактивного снаряда поджёг самолёт на окраине аэродрома и взорвал склад с боеприпасами.
За время наступательных боёв уже на Оршанско-Витебском направлении Бучин производил по 3-4 боевых вылета в день, нанося большой урон врагу в живой силе и технике.
Ø 23 июня 1944 года произвёл два боевых вылета на уничтожение вражеских танков и огневых средств на переднем крае. В результате дерзкого налёта и умелого маневра уничтожил один танк среднего типа и подавил огонь на двух позициях малокалиберной зенитной артиллерии.
Ø 28 июня 1944 года трижды летал штурмовать огневые средства и технику противника в районе Коханово. В результате умелых действий им были подавлены три огневые точки зенитной артиллерии и уничтожены два орудия полевого типа, которые вели огонь по нашему переднему краю, а также сожжены четыре автомашины с боеприпасами и имуществом.
За последние дни наступательных боёв в Восточной Пруссии Борисом Бучиным лично уничтожено: 4 танка, бронетранспортёр, 35 автомашин, 40 повозок, 2 железнодорожных цистерны с горючим, 9 вагонов, 20 фольварков (помещичьи усадьбы, используемые для обороны). Подавлено 5 батарей зенитной, и малокалиберной зенитной артиллерии. Поэтому Бучин по праву числится в числе героев наступательных боёв в Восточной Пруссии.
Примером его героических подвигов могут служить следующие факты:
Ø 20 января 1945 года, выполняя боевое задание по штурмовке автомобильных колонн на юго-восточной окраине Вартенбурга, прямым попаданием бомб сжёг 5 автомашин, а реактивными снарядами уничтожил бронетранспортёр, рассеял и частично уничтожил до 40 фрицев.
Ø 5 февраля 1945 года дважды летал штурмовать скопления танков и автомашин. С высоты 150 метров бомбами повредил 2 танка, пушечно-пулемётным огнём с бреющего полёта поджёг 3 автомашины и на обочине дороги эРэСами подбил один тягач.
Ø 19 февраля 1945 года при штурмовке железнодорожной станции Кукенен прямым попаданием бомб ФАБ-100 разрушил станционное здание и пакгауз.
За отличное выполнение 128-ми боевых вылетов, проявленное мужество, героизм и отвагу Василий Козенков будет ходатайствовать о представлении Бориса Бучина к высшей правительственной награде - званию Герой Советского Союза. Это будет 9 марта 1945 года, ровно за месяц до своего последнего боевого вылета.
Звание Героя Советского Союза Василию Козенкову и его ведомому Борису Бучину будет присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство.
Именно такая формулировка будет звучать во всех Указах для генералов, офицеров, сержантов и рядовых Красной Армии, совершивших различные подвиги во имя своей страны и будущих поколений в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Наверное, более точно определить совокупность геройского поступка не представляется возможным, да и нет в этом необходимости. Хотя есть отдельные факты геройства, которые связаны с единичными поступками, совершёнными в экстремальных, специфичных условиях, и общая формулировка для них звучит шаблонно, не отражая сути подвига.
Показать в написании полное представление к геройской награде сложно, так как оно может иметь достаточно большой объём. К примеру, у Василия Козенкова и Бориса Бучина наградные листы состоят из 5-ти страниц машинописного текста. И это не случайно, так как результативность от действия штурмовой авиации была достаточно высокой.
Указы Президиума Верховного Совета СССР тоже могут включать в себя десятки или сотни фамилий героев. В Указе ПВС от 19 апреля 1945 года 188 Героев Советского Союза. Фамилия Бориса Бучина в этом списке значится 21-ой, а Василия Козенкова стоит за номером 69.
Описания героических заслуг Бучина и Козенкова с указанием даты и места их совершения в своей основе соответствуют наградным документам с незначительным изменением фрагментов текста. Но, несмотря на это, основной дух и стиль их описания сохранен полностью и соответствует своему времени и совершённым ими подвигам.
Особый случай
Как известно, основным компонентом питания для немецкой техники во время войны был бензин. Это горючее в основном поставлялось цистернами по железной дороге. Сами составы, места их выгрузки и станционные накопители прикрывались зенитной артиллерией и истребительной авиацией противника, что делало их недоступными для уничтожения с воздуха.
Срыв поставок топлива лишал противника применения танков, авиации и артиллерии, а также подвоза войскам боеприпасов, снаряжения и питания. Поэтому упорная борьба за каждую цистерну шла с обеих сторон. Немцы постоянно перегоняли составы с одной станции на другую, ловко маскируя их, надёжно прикрывали с воздуха, а также от наземных диверсионных групп.
В задачу советских войск входило своевременное выявление этих грузов и их уничтожение. Как правило, это всегда поручалось штурмовикам. Именно они, обладая маневренностью и наличием мощного боезапаса, могли быстро отыскать состав и уничтожить его. Но и для них эта задача была максимально сложной и опасной. Были случаи, когда ведущий группы не смог найти состав и возвращался на аэродром с полным боекомплектом, что означало невыполнение боевой задачи, за которым следовало расследование, а порою и санкции военного трибунала. В результате чего, офицер мог быть разжалован до рядового и отправлен в штрафной батальон или штрафную эскадрилью.
Конечно, это касалось не только неудачных вылетов по уничтожению топливных составов, такая ответственность была нормой для всех поставленных боевых задач перед лётными экипажами.
На утреннем планировании 10 августа 1944 года эскадрилье Герасимова был отдан приказ находиться в 15-ти минутной готовности к вылету штурмовой группы. По данным воздушной разведки были обнаружены несколько эшелонов с горючим, идущих к фронту. Сергей принял решение лететь самому на это ответственное задание, и командир полка, согласившись, кивнул головой. Сегодня точное время вылета определено не было, поэтому лётчики пошли на отдых в землянку дожидаться там условного сигнала.
Не раздеваясь, Герасимов лёг на сколоченный из досок топчан. Набитые соломой матрац и подушка были верхом блаженства в эти короткие минуты отдыха перед вылетом. Именно такая обстановка помогала Сергею предаться забвению, закрыв утомлённые глаза, помечтать о будущем. Больше всего хотелось знать о том, какой будет жизнь после войны, но в последние дни в памяти вспыхивали только кадры беспечного детства, оттесняя собой другие мысли.
Они продолжали преследовать его и во сне, проявляясь всегда лишь одним сюжетом: он шёл домой, но всегда приходил к обрыву чёрной впадины, отчего становилось страшно, и Сергей просыпался. Течение мысли оборвал телефонный звонок, за ним прозвучала команда на вылет.
Шестёрка Ил-2 поднялась на задание и уже через 20 минут была в назначенной зоне у железнодорожной станции, на которой скопилось несколько эшелонов, в том числе и с горючим. Зенитная артиллерия противника вела активный огонь, сразу с нескольких сторон, перекрывая все подходы к рубежу атаки штурмовой группы. Завязался бой. Первым в зону огня вошёл экипаж Герасимова, и ему удалось с ходу подавить одну из позиций зенитной артиллерии, что обеспечило подход к объекту всей группы. Развернувшись после атаки, Герасимов вышел на состав с горючим, но был подбит зениткой, и его самолёт мгновенно вспыхнул, объятый пламенем.
Мгновение, когда секунды становятся вечностью, навсегда останется в памяти очевидцев этого боя. Именно в этот миг Герасимов принял своё последнее в жизни решение, успев сказать им по радио: «Иду на таран», и горящим факелом врезался в состав с бензином.
Потеряв в бою командира, экипажи вернулись на аэродром. Весть о гибели Герасимова облетела все полки, дивизии и дошла до командующего ВВС Красной армии Главного маршала авиации Новикова.
Как представитель Ставки Верховного Главнокомандования, координирующий боевые действия авиации фронтов, Новиков обладал чрезвычайными полномочиями и, наряду с Военным Советом фронта, мог представлять авиаторов к высшей правительственной награде - званию Герой Советского Союза.
Несмотря на отсутствие наградного листа на Сергея Герасимова, Маршал дал команду начальнику Управления кадров: включить его в список офицеров, представляемых к званию Героя Советского Союза. Рядом с фамилией Герасимова было так и записано: по приказанию Главного маршала авиации Новикова.
Чтобы понять не простой механизм награждения, необходимо отметить следующее. Наградной лист к высшей правительственной награде, подписанный командиром полка, поступал на утверждение командиру дивизии. Затем своё заключение делал Командующий армией, и только после этого его подписывали Командующий фронтом и член Военного Совета.
На всех этих этапах кадровые органы тщательно сверяли автобиографические данные награждаемых, порядок прохождения ими службы, а также количество боевых вылетов, наград и ранений.
После всех этих процедур наградной материал поступал в штаб командующего Военно-Воздушными Силами Красной армии, где формировался общий список офицеров, представляемых к званию Героя Советского Союза с кратким изложением их персональных заслуг и служебных характеристик. По мере поступления наградного материала, список мог формироваться в течение нескольких месяцев, но в зависимости от ситуации этот период мог быть значительно сокращён.
Затем общий список и наградный материал поступал в Главное управление кадров Народного комиссариата обороны Красной армии. Там, в свою очередь, готовился проект Указа Президиума Верховного Совета с указанием звания, должности, фамилии имени и отчества награждаемого. Проект Указа для утверждения представлялся непосредственно Военному комиссару обороны Иосифу Сталину. И только после согласования с ним принимался Указ Президиума Верховного Совета, определяющий юридический статус Героя Советского Союза.
Практически в эти же дни Военный Совет 3-го Белорусского фронта вышел с ходатайством о представлении гвардии майора Герасимова к званию Героя Советского Союза. В согласованной с Маршалом Новиковым телеграмме, отправленной в Москву, был коротко описан его самоотверженный геройский поступок.
На основании поступившего материала Начальник Главного управления кадров, генерал Голиков, за своей подписью направил письмо Военному комиссару обороны, Маршалу Сталину, в следующем содержании:
«По ходатайству Военного Совета 3-го Белорусского фронта представляю проект Указа Президиума Верховного Совета о присвоении звания Герой Советского Союза командиру эскадрильи 136-го гвардейского штурмового авиационного полка, гвардии майору Герасимову Сергею Дмитриевичу, за проявленный героизм в бою с немецкими захватчиками и самопожертвование.
Герасимов вылетел в составе своей шестёрки Ил-2 на уничтожение эшелона немцев с горючим. В момент штурмовки прямым попаданием снаряда немцев самолёт его был зажжён. Горящий самолёт Герасимов направил в эшелон и врезался в цистерны. От сильного взрыва немецкий эшелон загорелся. Гвардии майор Герасимов погиб смертью героя. Прошу утвердить представленный проект Указа». Подпись.13 августа 1944 года.
Сам проект Указа состоял буквально из нескольких строк, запечатлев в себе стандартную формулировку: за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда » гвардии майору Герасимову Сергею Дмитриевичу. Указ Президиума Верховного Совета СССР был подписан секретарём Президиума Александром Горкиным 19 августа 1944 года.
Этот особый случай вошёл в историю 136-го гвардейского штурмового авиационного полка огненным тараном Сергея Герасимова, осветив собой несгибаемую волю к победе и силу русского характера, проявленного в самопожертвовании ради свободы и независимости народов великой страны.
В долгу перед павшими
Несмотря на то, что Борис Бучин не мог ничего сказать о поисках экипажа Василия Козенкова, трудно было согласиться с тем, что любимца полка, боевого командира и просто друга никто не искал. Ведь уже 9 апреля пал Кёнигсбергский гарнизон, десятого были подавлены остававшиеся очаги сопротивления. Лётчики эскадрильи знали точное место падения штурмовика, да и Растенбург от Кёнигсберга был всего в двух часах езды. Не верилось, что это не беспокоило командира полка и его замполита, который сам был лётчиком и стоял на страже ритуальных регламентов.
Не верилось! Так не могло быть! Логика подсказывала только один вариант в этой ситуации, останки должны были быть собраны и захоронены в месте дислокации полка, чтобы весь личный состав мог отдать последние почести героям. И этому ничто не мешало, даже война.
Поскольку Растенбург (Кентшин) сегодня является польским городом, звоню в Варшаву, в отдел Посольства России, Вячеславу Половинкину. Проходит время, и он уже звонит мне и говорит о своих проблемах. Вникая в которые, я понял, что он объезжал захоронения советских лётчиков в Польше и увидел такую картину: захоронен экипаж, а фамилия обозначена только одна. «Одним словом, есть над, чем работать», - сетует он. Мою просьбу он принимает, твёрдо обещая помочь. Верю, так как знаю, что сам Вячеслав Алексеевич офицером воевал в Афганистане, терял и хоронил своих друзей, говорят, что и сам заслуживал героя, но не получил его. Так бывает всегда, именно они, проявляя бесстрашие в бою, бессильны потом перед бюрократами.
Через несколько дней получаю ответ от сотрудника Половинкина Валерия Попчука, о том, что направлен запрос в Польский Красный Крест для поиска места захоронения экипажа Василия Козенкова. Благодарю за оперативность и существенные поправки к моему запросу. Понимаю, что в этом деле нужна аккуратность, ибо результат может быть прямо противоположным.
Для меня любой ответ из Польши будет носить положительный характер. Если захоронение будет найдено, то появится возможность перезахоронить останки лётчиков на Мемориале в Калининграде. Если ничего не будет обнаружено, то Польшу на законном основании можно будет исключить из зоны поиска. И тогда надо будет искать точное место падения самолёта в Калининграде и тщательно его исследовать. Ну, а если и этот вариант не удастся реализовать, то придётся добиваться увековечивания памяти со всеми воинскими почестями на Мемориале, с условием, что имена героев на этот раз будут обозначены в числе других.
Наверное, это будет сделать нелегко, так как чиновники уже сейчас задают вопросы: «А зачем это нужно?» И добавляют: «Денег всё равно нет!» Не сомневаюсь, что сейчас деньги умеют «считать» не то, что раньше, но совесть говорит другое.
Вспомним всех поимённо.
И в сердцах сохраним!
Это нужно - не мёртвым,
Это надо - живым!
Какие верные слова, словно написаны в назидание нынешнему поколению. Значит эта тема дорога нашим людям, ведь такие строки просто так не даются. Только хочется ещё добавить: мы всегда будем в долгу у погибших в этой войне, и этот долг мы никогда и никому не сможем переуступить, каких бы денег это не стоило.
С другой стороны, какие ещё испытания мы должны пройти, чтобы пробудить в наших сердцах сострадание и сочувствие чужой боли. Любить и беречь свою страну, быть правдивыми и честными людьми. Ради наживы всё утопает во лжи и лицемерии, порождая вседозволенность и неподсудность. Но суд всё равно вершится. Ведь этим мы наказываем не только себя, но и своих детей, отцов и матерей, лишаем новые поколения будущего. Да и будущего без прошлого не бывает.
Для проявления полной картины судьбы экипажа стала остро ощущаться нехватка информации, та, которая могла пролить свет на реальные факты и завершить тему. Решить этот вопрос без документов российских и германских военных архивов не представлялось возможным. Конечно, и информация Польского Красного Креста будет важным и бесценным звеном в этой цепи.
Первую информацию по своему запросу удалось получить из Германии буквально через несколько дней. Сотрудник Федерального архива во Фрайбурге сообщил, что материалы прошедшей войны во многом были утрачены в ходе ожесточённых боёв ещё в военное время, а они сами никакой информации не дают. Такой у них порядок. Ну а если будет интерес, то можно приехать в архив и попытаться поискать нужный материал самостоятельно или поручить эту задачу уполномоченному частной службы поиска. Я так и поступил, но желанного для меня ответа не удалось получить не только от частных, но официальных структур Германии.
Зная, как работают другие архивы мира по военной тематике, я испытал глубокое разочарование позицией немецкой стороны, и, наверное, неслучайно. В моей памяти навсегда останутся два брата матери и брат отца, не пришедшие с войны. Искалеченные фронтовики и вдовы почти в каждом дворе нашего посёлка и их дети на улицах, с кусками чёрного хлеба, посыпанного солью.
Наверное, поэтому у нашего поколения эпиграфом школьных сочинений были слова Юлиуса. Фучика, ****** сказанные им перед казнью в застенках гестапо: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!» Ведь память о войне и погибших на ней священна, и торговать ею нельзя. Об этом надо помнить всегда. Ведь каждый из нас несёт ответственность за мир на этой земле. И те, кто продают память об отцах и дедах, торгуя орденами и медалями, достойны презрения, как и те, кто пытается выветрить эту память из сознания новых поколений.
Мои тяжёлые размышления прервал звонок из Подольска. Звонил Председатель Комитета городской общественной организации ветеранов войны и военной службы Малинин Геннадий Владимирович. Прекрасный человек, наверное, на таких и держится наша страна, это её соль и совесть. Он сообщил, что выслал новые сведения об экипаже Василия Козенкова добытые из архивных материалов.
Конечно, нельзя не сказать о кринице памяти народного подвига в минувшей войне, военном архиве Министерства обороны России. Именно там, в Подольске, храниться более 20-ти миллионов дел. Каждый месяц в архив приходит до 30-ти тысяч писем. Иногда поиск необходимого материала может затянуться на год - полтора, но ответ получит каждый, кто обратился сюда без каких-либо предварительных договорённостей и обязательств. Как правило, из 30-ти тысяч запросов 20 находят своё подтверждение. Если нужного документа в архиве нет, ответ всё равно придёт в течение 2-х месяцев, и всё это делают 400 сотрудников, постоянно находясь на передовой военной истории. Им тоже надо поклониться, их труд бесценен не только для истории, но и для тех миллионов, которые могут заглянуть в судьбы родных и близких людей, опалённых войной.
Как только мы начинаем анализировать и знакомиться с архивными документами, то война и память о ней начинают выглядеть более реалистичными. Конечно, великий подвиг народа очернять нельзя, так как и обелять просчёты высшего политического и военного руководства Советского Союза, принесшие нашему народу столько жертв, страданий и унижений. Хотя бы потому, чтобы это не повторилось вновь.
Но как всегда бывает в России, даже добрые дела мы ещё не научились доводить до конца. Так на площади Маршала Василевского в Калининграде, на Мемориале героям штурма Кенигсберга не оказалось фамилий многих лётчиков 1-ой штурмовой авиационной дивизии. В их числе и герои 136-го авиаполка: Борис Бучин, Виктор Ветров, Пётр Желтухин, Иван Пятяри, Григорий Полуянов. А ведь за штурм Кенигсберга 110 авиаторов получили звание Герой Советского Союза, и их вклад в эту победу не оценим.
Конечно, жаль, что мы так «помним» всех поимённо. Хотя Мемориал реконструировали последний раз 10 лет назад к 55-ой годовщине победы Советского народа в Великой отечественной войне. Наверное, всё можно было неоднократно выверить и привести в соответствие. Тем более, что герои штурма Кёнигсберга ежегодно приезжали к очередной годовщине в Калининград и посещали этот Мемориал. Можно только представить, что они чувствовали, когда не смогли найти себя и своих боевых друзей в списках штурмующих город.
Память и подвиг это не абстрактные понятия, и в том и в другом присутствуют воля и честь. А нам порою, чтобы помнить не хватает ни того, ни другого. И в этом пришлось вскоре ещё раз убедиться, столкнувшись с бездушием чиновников.
В преамбуле Закона «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества» написано: «Уважительное отношение к памяти погибших при защите Отечества или его интересов является священным долгом всех граждан». Наверное, надо было бы ещё дописать не только граждан, но и Правительства России. Почему же только граждан? Может быть, тогда чиновники всех рангов относились более ответственно к законам своей страны и памяти народа о тех, кто отдал свои жизни, защищая свободу и независимость нашей родины.
Исполняя свой гражданский долг, прошу власти Калининграда увековечить память Василия Козенкова и Ивана Белова на Мемориале «1200 гвардейцам», а лётчиков Героев Советского Союза, штурмовавших Кенигсберг на Мемориале площади Маршала Василевского. Оба Мемориала находятся на территории города, и он несёт за них ответственность, управляя средствами, отпущенными на эти цели, так, по крайней мере, я видел эту несложную, на первый взгляд, проблему.
Понимая важность вопроса, звоню чиновнику, отвечающему за данный участок работы в городе. Обсудить возникшую проблему при личной встрече он отказывается, выражая недовольство тем, что его и так замучили старушки с аналогичными претензиями. Речь идёт о вдовах и родственниках воинов, погибших во время войны.
Нежелание городских и региональных властей заниматься увековечением памяти погибших подтверждается письмом, которое я получаю вскоре после телефонного разговора. В нём чётко и однозначно написано, что эта проблема находится в функции военных властей, то есть военно-мемориальной службе Балтийского флота.
Да, такая служба на флоте есть, и она представлена только одним человеком. Финансирование на мероприятия по увековечиванию у неё отсутствуют. Бесчисленные сокращения свели её деятельность к декоративному представительству, и это при 343-х военно-мемориальных объектах на территории области. Кроме всего прочего, никаких реальных полномочий осуществлять представительские функции у неё нет. Все рычаги управления в Москве. Наверное, оттуда виднее, что делается на местах.
Странная ситуация, гражданские власти заниматься проблемой не хотят, военные не могут. Значит, остаются федеральные? Помощь можно ждать только от них! Ищу ответ на этот вопрос в Концепции федеральной целевой программы «Сохранность и реконструкция военно-мемориальных объектов в 2011-2015 годах», утвержденной распоряжением Правительства России.
Безусловно, важный документ, который определяет финансирование на эти цели из федерального бюджета в 2500 млн. рублей, а также выделение средств из региональных источников. Мероприятиями по реконструкции, ремонту и благоустройству будет охвачено 24318 воинских захоронений в 75-ти субъектах Российской Федерации, но Калининградской области там нет. Странно, но это так!
А ведь каждая пядь Калининградской земли полита кровью советских солдат. Безвозвратные потери войск на этой земле составили - 119570 человек. Санитарные потери - 450388 человек, из них умерло в госпиталях, - 31527 раненных. В Балтийском море во время войны затонуло - 313 судов и кораблей, которые числятся братскими могилами. Обработанных данных, с которыми можно работать по их личному составу, нет. Требуется увековечить на братских могилах и уточнить на мемориалах данные на – 151097 человек. Нельзя забывать и о военнопленных, это тоже наши люди, хлебнувшие горя сполна. На территории области существовало - 62 концентрационных лагеря, данных по ним тоже нет*******.
Одним словом, это требует большой и напряжённой работы, чтобы привести всё к современным банкам учёта. Исключить многочисленные ошибки и просчёты, допущенные ранее. То есть, перевести архивные документы из бумажного вида в электронный формат с целью идентификации каждого человека. К этому нужно прибавить и усилия в кропотливой, но необходимой поисковой работе. А также содержание и реконструкцию имеющихся захоронений. Конечно, всё это требует и сил и средств, но это наш святой долг перед павшими в той уже далёкой для нас войне.
* * *
Говоря о захоронениях советских воинов в иностранных государствах, уместно отметить Указ Президента Российской Федерации № 37 «Вопросы увековечения памяти погибших при защите Отечества». В этой связи Правительством России были приняты решения на улучшение качества этой работы. Так в иностранных государствах, на территориях которых имеются российские воинские захоронения, открыты представительства Министерства обороны Российской Федерации, на которые возложены функции по военно-мемориальной работе. Это значительно облегчает поиск, сохранность могил и мемориалов наших соотечественников на территории иностранных государств.
Ко всему этому хочется добавить всего лишь один факт, который характеризует объёмы и сложность данной работы. Только в Германии насчитывается около 3600 кладбищ и мест захоронений советских солдат. 760 тысяч могил солдат Красной Армии, советских военнопленных и подневольных рабочих «Третьего рейха».
Момент истины
Идти дорогами войны вслед за лётчиками штурмовой авиации оказалось не простой задачей. Мысль развивалась в одном направлении, а истина лежала в другой плоскости. Мне хотелось выстроить хронологию событий и в её лабиринтах узреть суть, найти ответы на все вопросы. Вопреки здравому смыслу, сделать изыскания плановыми, я, как неискушённый путник, пошёл вслепую, отыскивая и сопоставляя факты. Поэтому не трудно увидеть, как мысли порою меняют свою полярность, иногда противореча друг другу. Но нивелировать тему не хотелось, слишком простой была бы история героя, и одна неправда, накладываясь на другую, затеняла бы истину событий.
Нет! Они были достойными сынами Отечества и не нуждались в надуманной славе и подвигах. Их путь в истории освещён бессмертной славой русского оружия и несгибаемым духом советских солдат. И мы склоняем перед ними свои головы. Мы их благодарные потомки. Мы обязаны помнить и чтить их подвиг! В этом соль и правда тех событий. И какой бы горькой она не была, её надо воспринимать достойно, как это делали они, в своём стремлении к победе.
Не раз и не два, сталкиваясь с противоречиями, надуманными суждениями и выводами, я пытался обойти их стороной, оставив нетронутыми. Ведь это уже было спрессовано годами в памяти и сознаниилюдей, но какая-то неведомая сила взывала к поиску истины. Словно там, за ней, начиналось воскрешение героев. Я понимал, что в какой-то степени вызываю огонь на себя, но остановить порыв было уже нельзя. Надо было идти до конца, несмотря на то, что цель исчезала за новыми и новыми преградами. Наверное, пример штурмовиков, идущих на огонь и таран, придавал смелости и уверенности в победе, какой бы она не была. Лишь бы хватило высоты, чтобы успеть выйти из затянувшегося поиска и не разбиться о скалы равнодушия и бессердечия. Но яркий свет геройских звезд, наполненный огнём сражений и кровью павших бойцов, звал только вперёд к победе, и цена за неё уже не имела никакого значения.