Крах агента 008
Мы решила написать детектив. Но мы – сатирики, и у нас получилась пародия на детектив, а точнее, даже сатирическая повесть.
Пролог
В кабинете шефа русского отдела одной из иностранных разведок шло экстренное совещание. Во главе стола, покрытого зеленым сукном, сидел сам шеф, коренастый мужчина в темных очках специальной формы, закрывающих три четверти лица. Шеф неукоснительно соблюдал правила конспирации и требовал того же от своих сотрудников. Подлинной его фамилии никто из подчиненных не знал. Одни называли его «мистер Кокс», другие – «мистер Бэдли», третьи – «мистер Сидоров». Он откликался на любую фамилию.
Шеф внимательно оглядел четверых своих ближайших помощников, находившихся в кабинете, и остался доволен их внешним видом: банальные, незапоминающиеся лица; пустой, заурядный взгляд, одинаковые потрепанные костюмы. Таких людей увидишь – и сразу же забудешь. Даже сам шеф зачастую не мог узнать их, встретив случайно на улице или у общих знакомых.
– Кто из вас, лучших специалистов по России, может ответить, что означает русское слово «Бельск»? – спросил шеф.
Сотрудники задумались. Слово было незнакомое.
– Человек, который белит стены? – предположил мистер Флинт, заместитель шефа.
– Муж белки? – высказал догадку Вагнер..
– Нет, это спортивное общество, – возразил Полонский.
– А вы что скажете? – повернулся шеф к Джину Бренди, который считался в отделе знатоком русской души.
Бренди потер виски.
– Я думаю, что Бельск – это какое‑нибудь распространенное сокращение, они у русских в ходу. Ну, например, это может означать «белая водка с красной головкой».
– М‑да, – поджал узкие губы шеф, – вы поразительно осведомленные люди. Бельск – это промышленный город у них там, за железным занавесом. И в этом Бельске есть так называемый завод № 7, продукция которого нас весьма интересует. Там сейчас группа видных инженеров работает над очень важным изобретением. По нашим сведениям, работа уже близится к концу. Необходимо заслать в Бельск нашего человека, который бы или достал чертежи, или похитил руководителя работ. Кроме того, завод надо на длительный срок вывести из строя. Учитывая важность задания, может быть, кто‑то из вас, господа, возьмется? Что скажете, Флинт?
– Вы же знаете, шеф, – развел руками заместитель, – мне недавно вырезали аппендицит. Я просто не дотащу этого главного инженера. У меня разойдутся швы...
– А вы, Полонский?
– У меня склероз, – горячо возразил тот, – я не запомню ни одной явки.
– А у меня тетя умерла, – сокрушенно покачал головой Вагнер. – Если хотите, я могу представить справку.
– Тогда нечего ходить на службу! – рассердился шеф. – Возьмите отгул! Ну а вы, Бренди, не хотите отличиться? В случае успешного исхода вас ждет повышение и чек на сто тысяч.
– Я‑то с удовольствием, – сказал Бренди. – Но вам же известна моя слабость. Я могу выпить лишнего и провалить всю операцию. Нет, тут нужен человек, крепкий во всех отношениях. Такой, например, как Джеймс Монд...
– Джеймс Монд? – задумчиво переспросил шеф. – Агент 008? Ну что ж... Это человек, для которого нет невозможного.
– Но он сейчас в отпуске, – заметил Флинт. – После того блестящего дела в Латинской Америке, когда он организовал одиннадцать переворотов в семи странах, ему предоставили три месяца отпуска.
– Ничего, отзовем, – прищурился шеф. – Он, наверно, уже истратил все отпускные и снова не прочь хорошо заработать. А за эту операцию он получит столько, что ему хватит на всю жизнь...
– 008 – это прекрасная кандидатура, – с энтузиазмом поддержал Полонский. – Человек без нервов, вынослив, как грузчик, находчив, как конферансье. И память отличная.
– И здоровье превосходное, – добавил Флинт. – Лучшего исполнителя нам не найти. Железный характер, стальная воля, золотые зубы. В них можно прятать микропленку.
– Говорит на восьми языках, нем как рыба, – присоединил свой голос к общему хору Вагнер. – Я не помню ни одного дела, с которым он не справился бы. Помните его предпоследнюю операцию? На себе перенести через границу двухтумбовый письменный стол, набитый секретными документами! На это способен не каждый.
– Решено! – шеф стукнул кулаком по столу. – Чтоб завтра же 008 явился ко мне для получения инструкций. За экипировку отвечаете вы, Флинт. Снаряжение, оружие, аппаратура – все должно быть на уровне последних достижений техники. Попробуйте подсунуть ему какое‑нибудь старье со склада – голову сниму!
Шеф взглянул на часы.
– Ого, засиделись! Прошу разойтись. До завтра, господа...
Глава I
АГЕНТ 008
Вентиляция в вагоне не работала. Окно не открывалось. Больше всех от этого страдал высокий элегантный гражданин из седьмого купе, едущий в Бельск. Из кармана его пиджака торчал белоснежный платок, но гражданин упорно не желал пользоваться им. Сначала он вытирал вспотевшее лицо рукой, на кисти которой виднелась татуировка «Вася». Но пот был таким едким, что буква «В» вскоре растворилась. Гражданин удивленно поглядел на оставшиеся три буквы и потихоньку выругался не по‑нашему: «Все‑таки этот негодяй Флинт подсунул лежалую тушь!» Пассажир натянул перчатки, чтобы сохранить остатки татуировки, и принялся утираться рукавом. К вечеру пиджак приобрел такой вид, что подсевшая в купе на каком‑то полустанке старушка поинтересовалась:
– За грибами едешь, милок, аль на заработки?
– На заработки, бабуся, – на чистейшем русском языке ответил Джеймс Монд и приветливо обнажил в улыбке золотые зубы. Он не только говорил без акцента, но в зависимости от обстоятельств умел по‑вологодски окать и по‑московски акать.
За окном стало совсем темно. Монд взял у проводницы постель, попросил разбудить его, когда поезд будет подходить к Бельску, и мгновенно, без сновидений, уснул.
Пробудился он от того, что кто‑то тряс его за плечо. Сначала он решил, что пришли его забирать. Но железные нервы не дрогнули. Он осторожно высунул из‑под одеяла натренированную пятку и молниеносным заученным движением выбил у проводницы из рук стакан с горячим чаем. Кипяток обжег ему ногу и вернул к действительности.
– Прошу прощения, – обаятельно улыбнулся он. – Замучили проклятые судороги.
– Припадочный, что ли? – соболезнующе спросила проводница.
– Только что из больницы, – подтвердил Монд. – Три месяца лечился, и все без толку.
– Бывает, – утешила его проводница. – Ну ладно, готовьтесь, сейчас ваша остановка...
Агент 008 спустился на перрон, вошел в здание вокзала и, усевшись на скамейку, стал дожидаться утра. Чтобы не терять времени даром, Джеймс Монд принялся изучать висевшую над ним таблицу стоимости билетов. В таблице перечислялось множество двузначных сумм, а чуть ниже написанное тушью объявление как бы подводило итог этому цифровому великолепию:
«Ничто не стоит нам так дешево, как вежливость»...
Предусмотрительный Монд на всякий случай выучил наизусть таблицу вместе с объявлением и, проголодавшись, купил в буфете калорийную булочку. Золотые зубы заскрипели, встретив в лице кондитерского изделия достойного противника. Иностранное золото слегка погнулось, но выдержало испытание. Буфетчица посмотрела на Джеймса с уважением и предложила ему коржик. Монд внутренне напружился и, не желая еще раз подвергать риску драгоценный металл, мощными деснами раздробил коржик. Посрамленная буфетчица скрылась в подсобном помещении, а ощутивший мощный прилив уверенности в своих силах агент 008 сдал вещи в камеру хранения и с маленьким чемоданчиком в руках вышел на привокзальную площадь. Осмотревшись, он увидел на противоположной стороне площади киоск «Соки‑воды» и незаметно улыбнулся в рукав. Все шло по плану, тщательно продуманному шефом и его помощниками. Здесь, у киоска, ровно в девять часов двадцать три минуты Джеймса Монда будет ожидать связной. Агент 008 должен подойти к киоску, выпить три стакана воды, два раза кашлянуть и утереться белоснежным носовым платком. Это послужит условным знаком для связного, который приблизится к Монду и спросит:
– Вы не знаете, где можно купить сок манго?
Отзыв на пароль таков:
– Нет, не знаю, но я могу уступить вам свою очередь на польскую кухню.
Агент 008 еще раз повторил про себя эти слова и взглянул на часы. До встречи оставалось пять минут. Он снял пылинку с измятого пиджака и неторопливо направился к киоску. Сердце его билось спокойно, пульс прекрасного наполнения отбивал ровно шестьдесят ударов в минуту, все другие органы тоже работали как ни в чем не бывало. Это был матерый волк, закоренелый шпион и прожженный диверсант. Он никогда не терзался сомнениями и всегда был уверен в успехе. Он не знал неудач.
Джеймс Монд с виду приятной, а на самом деле циничной и самоуверенной походкой приблизился к киоску, погладил языком слегка взъерошенные после коржика десны и поднял глаза. К закрытому окошку киоска была косо прикреплена бумажка с размашистой надписью:
«Ушла на базу».
Монд растерянно повертел в руках двугривенный, неожиданно для самого себя почесался спиной об угол киоска и отправился на запасную явку.
Глава II
ЯВКА НЕ ОБНАРУЖЕНА
Высокий элегантный мужчина в пиджаке с засученными рукавами сошел с трамвая на тихой Кооперативной улице и остановился в недоумении. Тот, кто бывал на Марсе, легко может представить себе открывшийся взору мужчины пейзаж. Кругом дыбились горы земли и строительного мусора, отделенные друг от друга глубокими канавами; там и сям, словно остывшие метеориты, валялись вывороченные из мостовой булыжники, а в беспорядке разбросанные трубы напоминали стволы гигантских доисторических деревьев.
Мужчина с засученными рукавами ловко, как заправский спортсмен, перескочил одним махом две канавы и угодил в третью. Везение и здесь не изменило Джеймсу Монду. В канаве, хозяином которой он оказался, сидели на корточках двое мальчишек и, спрятавшись от всей улицы, курили.
– Как дела, пацаны? – заговорщически подмигнул шпион и протянул им пачку «Беломора». – Угощайтесь... Кстати, вы не знаете, где тут дом номер тридцать четыре?
– Хо, – сказал мальчишка постарше, беря папиросу, – его уже два месяца назад сломали.
– Как сломали? – нахмурился Джеймс Монд. – Когда?
– А аккурат после того, как газ подвели. В апреле, не то в мае...
– А жильцы куда переехали? Я племянник ихний, погостить приехал...
– Погодите, дядь, сейчас я домой сбегаю, узнаю. Они, когда переезжали, всем соседям адрес свой новый оставили. На случай, говорят, если кто будет спрашивать.
Через пять минут мальчишка протянул диверсанту клочок бумаги.
– Вот... улица Перевыполнения, дом четырнадцать, корпус восемь, квартира двести семьдесят два. Ехать на седьмом автобусе, а потом пешком...
Монд поблагодарил, оставил ребятам пачку папирос и выбрался из канавы, попутно порвав штаны о ржавую проволоку.
Через полчаса он уже выходил из автобуса на улице Перевыполнения. Вокруг высились пятиэтажные здания, причем каждое из них было похоже на соседнее, как один золотой зуб во рту Монда на другой. У шпиона слегка закружилась голова.
На стене ближайшего дома была крупно выписана цифра 10.
– Ага, – сказал себе шпион по‑иностранному, – это где‑то рядом. Сейчас будет двенадцать, а потом четырнадцать...
Он подошел к следующему зданию и остановился. Здесь висел номер двадцать два.
Джеймс Монд шмыгнул носом и пошел дальше. Соседний дом числился под номером семь. Впервые за последние двадцать лет агент 008 начал нервничать. Женщина с хозяйственной сумкой, к которой он обратился, сделала неопределенный жест рукой:
– Дом четырнадцать – это где‑то там, в глубине квартала...
Диверсант свернул с улицы и углубился в лабиринт зданий‑близнецов. Перед его глазами, как верстовые столбы, мелькали номера: 19... 43.... 4А... 28...
В шпионской школе его научили разгадывать любой шифр, отыскивать ключ к любой цифровой комбинации. Но со столь хитроумной загадкой Джеймс Монд еще не встречался. Перебрав в памяти все знакомые ему системы шифровки и не достигнув результата, агент 008 выбрал уголок поукромнее, незаметно огляделся по сторонам и вынул из чемоданчика старый, пожелтевший огурец. Шпион надкусил его и вытащил из середины спрятанный туда план города. Этот тайник был личным изобретением шефа. В случае опасности огурец вместе с планом надлежало съесть. Монд изучал план минут десять, потом щелчком запихнул обратно. На плане улицы Перевыполнения вообще не было. На этом месте значился пустырь. Безрезультатно проплутав по дворам еще часа два, всегда выдержанный и спокойный Джеймс Монд осатанел. На нервной почве он начал путать русские слова и, запинаясь, обратился к какому‑то деду с мусорным ведром в руках:
– Мамаша, где дом четырнадцать?
Старик удивленно поглядел на странного собеседника. Перед ним стоял интеллигентный мужчина в рваных брюках и с белоснежным платочком в кармане.
– Чертова бабушка тебе мамаша! – обиженно сказал дед. – В шляпе, а хулиганишь...
Шпион из последних сил взял себя в руки.
– Простите великодушно! Зрение плохое, а очки дома забыл. Приехал, понимаете, в гости, а дом никак не могу найти. Выручайте, вы, я вижу, местный...
– А, что толку! – махнул рукой старик. – Сам два дня как переехал. Только к мусорному ящику дорогу знаю да к трамвайной остановке. Постой, постой... какой, ты говоришь, дом? Четырнадцать?.. Вроде я такой где‑то видал... Вот что, иди прямо, пройдешь стройку – повернешь направо и наискосок...
– Наискосок, – повторил агент 008.
– Эх, – покачал головой дед, – не найдешь ведь ты сам! Тут так все напутано, такой винегрет!.. Ладно! – махнул он рукой. – Пойдем – провожу...
Они миновали стройку, свернули направо, потом налево и вышли к дому номер сорок один.
– Вон какая петрушка! – обескураженно произнес дед. – Ну‑ка пройдем немножко дальше...
Они прошли дальше и наткнулись на дом номер два.
– Извини, товарищ, – сказал дед. – У меня щи на плите стоят. Мне домой надо.
Они повернули обратно, но вскоре остановились. Дорогу преграждал дощатый забор.
– Откуда здесь забор? – недоуменно спросил дед. – Когда мы шли туда, его не было.
– Не знаю, папаша, – огрызнулся шпион. – Я не здешний.
Они пролезли в дырку, миновали еще два дома и вышли к трансформаторной будке.
– Шабаш, заблудились, – вздохнул старик, перевернул ведро и сел. – А все из‑за тебя! Ходят здесь разные, выспрашивают... Как я теперь дом свой найду?!
Он подпер щеку рукой и, неожиданно переменив тон, заискивающе попросил:
– Ты уж меня не бросай... Вместе будем выбираться. Ты теперь за меня ответственный...
Стало темнеть. Они еще минут сорок покружили по дворам, пытаясь узнать дорогу у прохожих, но тщетно. Каждый знал только свой дом и боялся отходить от него дальше чем на тридцать шагов. Наконец уставшие и голодные товарищи по несчастью вышли снова к будке и в изнеможении прислонились к ее стене.
– Садись, – великодушно разрешил дед и, подвинувшись, уступил Монду краешек мусорного ведра. – Чего там считаться, теперь у нас все общее...
Старик достал из кармана кусок сала, вытер о штаны и, откусив половину, протянул остаток шпиону. Обычно брезгливый Монд ногтем счистил с сала приставшие крошки и жадно набросился на свою порцию. Уничтожив ее, он поднялся с ведра, зашел за угол, чтобы не делиться с дедом своими собственными запасами, достал из кармана шпионский огурец и слопал его вместе с планом города. Когда он вернулся к своему незадачливому провожатому, тот стоял на перевернутом ведре и, словно собака‑ищейка, поводил носом из стороны в сторону.
– Щами горелыми пахнет, – сказал дед, – это мои... Ну‑ка ступай за мной.
Он зашагал впереди, высоко задрав нос и принюхиваясь, а Монд с помойным ведром пристроился у него в кильватере. Они вышли к знакомому забору с дыркой, пролезли в нее, обогнули стройку...
– Кричи «ура»! – радостно воскликнул дед и с размаху хлопнул Джеймса по плечу. – Вон мой дом! Теперь я тебя никуда не пущу. Ночевать у меня останешься. Все равно тебе сегодня отсюда не выбраться...
Измученный агент 008 не сопротивлялся...
– Мы теперь с тобой вроде как породнились, – возбужденно говорил старик, хлопоча на кухне. – Тебя как звать‑то?
– Василий Петрович Щукин, – заученно представился шпион. – Родился в одна тысяча девятьсот двадцать девятом году в семье рабочего. Образование среднее. Холост...
– Женим, – перебил его хозяин, – на этот счет не беспокойся. У меня племянниц целая куча...
Дед поставил перед гостем сковородку с дымящейся яичницей и, приветливо глядя ему в рот, продолжал:
– А меня дядя Миша зовут. Да ты ешь, ешь, не стесняйся. Как говорится, еда не беда, было б куда!
Закусив, новоявленный Щукин повеселел.
«А что, если я завербую этого старика? – подумал неблагодарный шпион. – Квартира неплохая: балкон, солнечная сторона. Поселюсь здесь, потом можно будет поменяться на двухкомнатную».
Эта мысль пришлась Монду – Щукину по душе, и, когда легли спать, он решил вызвать деда на откровенный разговор.
– Дядя Миша, а ты где работаешь? – хитро начал он издалека, как его учили в шпионской школе.
– Я‑то? – отозвался с раскладушки хозяин. – О, брат, у меня работа такая, что не каждому доступна. Потому как ответственность очень большая. Чуть что не так – и нет человека...
У диверсанта сперло дыхание, и, чтобы не выдать своей радости, он накрылся с головой одеялом. Через некоторое время, успокоившись, Щукин снова высунул голову.
– Рассказывай, рассказывай, дядя Миша, я слушаю... Так кем ты, говоришь, работаешь?
– Шеф‑поваром в столовой номер три, – гордо произнес хозяин. – Знаешь, какая это работа? Тут ведь кого попало не поставишь! У нас как? Чуть клиенту не угодил – он уж больше к тебе не придет. Потеряешь клиента! И пойдет он, к примеру, в столовую «Арктика». А там ведь антураж: все как на Северном полюсе. Холод собачий, официантки в унтах ходят. И кормят одними консервами. Так разве я могу едоку дать возможность переметнуться? Да ни в жизнь! Я знаю, многие нашу профессию недооценивают. А только без нее никуда! Еда, брат, – это великое дело!
Щукин кивнул и хотел перевести разговор на разные шпионские темы, но дядя Миша не дал ему вставить слова.
– Нет, ты не спорь. На еде все держится. Возьми хоть сказки детские. Там на чем все построено? Кто‑нибудь кого‑нибудь съесть хочет. Волк – Красную Шапочку, лиса – петуха, дед и баба – кашу с молоком. А уж за репкой или там колобком просто драка, очередь выстраивается...
– Да у меня тоже профессия неплохая, – воспользовавшись паузой, пошел в открытую шпион. – И деньги приличные, и...
– Не в деньгах счастье, – перебил старик. – Главное, чтобы люди твое занятие уважали. Вот, к примеру, собираешься ты в театр. Так хоть в валенках туда иди – все равно пустят. А в ресторан – ни‑ни! Ресторан к себе уважения требует...
Щукин еще несколько раз попытался взять слово, но наконец отчаялся, повернулся к стене и захрапел.
– Ты что, спишь? – обиженно спросил дядя Миша. – Ты постой, я тебе еще не рассказал, как свиные отбивные делают...
В половине второго ночи диверсант взмолился:
– Ладно, дядя Миша, давай спать. Утром поговорим...
– Экий ты соня, – осерчал хозяин. – Выспишься еще, успеешь. Авось завтра воскресенье. Ты лучше послушай, как с мучным червем бороться...
Щукин спрятал голову под подушку, но эта звукоизоляция оказалась слабоватой.
«Убить мне его, что ли?! – чуть не плача, подумал шпион. – Подкрадусь, царапну отравленным ногтем – и конец!.. Нет, нельзя, – подсказала агенту 008 обостренная память. – Старик говорил, что у него племянниц много. Значит, хватятся быстро. Начнут искать, нападут на след. А здесь где‑то явочная квартира недалеко...»
В четвертом часу утра Джеймс Монд не выдержал. Потирая красные от вынужденной бессонницы глаза, он встал, оделся и пошел к двери.
– Ты куда? – спросил хозяин, прервав рассказ о сортности говядины.
– По нужде, – буркнул гость, выскользнул из квартиры и бросился бежать.
Глава III