2.4.1. Политическая мысль в России в XIX — начале ХХ в.
Развитие политической мысли в России в этот период ее истории было выражено в ряде направлений. В каждом из них отражались реальные процессы политической жизни российского общества и отношение к ним различных его слоев, выраженное их идеологами. При этом все они, будучи, как правило, глубокими и яркими мыслителями, ставили и по-своему решали проблемы, связанные с интересами всей России, развитием ее государственности, гражданских и политических прав личности, исконных духовных ценностей ее народа, без которых Россия ими не мыслилась.
Политические идеи и проекты М.М. Сперанского
Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839) известен как талантливый государственный деятель России первой трети XIX в. Будучи одним из ближайших советников императора Александра I, он внес ряд весьма содержательных проектов либеральных преобразований российской государственности. Свои взгляды по этой проблеме он изложил в таких трудах, как «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России» (1803), «Введение к уложению государственных законов» (1809), проекты государственных преобразований 1809 и 1827 гг., а также в работе «Руководство к познанию законов» (СПб., 1845) и в ряде других.
По мнению Сперанского, преобразования российской государственности должны осуществляться в направлении конституционной монархии. В ней он усматривал черты «истинной монархии», способствующие установлению гармонических отношений между монархом и его подданными, получающими необходимые гражданские и политические свободы.
В 1803 г. Сперанский получил от императора Александра I, хотя и через других лиц, задание составить план государственного преобразования России. Следовало дать обоснованные предложения о «преобразовании всего административного устройства при условии сохранения в неприкосновенности основных начал государственного строя». Речь шла о диктуемом потребностями времени совершенствовании российской монархии. Сперанский такие предложения внес. Он исходил из того, что к тому времени Россия достаточно созрела для восприятия новых форм правления, которые должны были обеспечить политическую свободу граждан. Эти новые формы правления должны опираться на соответствующие законы и народное мнение. В этом, по мнению Сперанского, заключается важнейший признак истинной монархии. Он обосновал положение о том, что выразителем и проводником народного мнения в государстве должна стать Государственная дума. Согласно предложенному им проекту все акты государственной деятельности должны совершаться публично: заседания суда, Государственной думы и исполнительного Сената.
|
|
По глубокому убеждению Сперанского, предоставление гражданам государства необходимых гражданских и политических свобод должно стимулировать их творческую социальную активность, усилить поддержку государственной власти и способствовать развитию гармонических отношений в обществе. Эта мировоззренческая и теоретическая позиция, вполне согласующаяся, по его мнению, с теорией естественного права, легла в основу его учения о государственной власти и социально-политической направленности, законодательства. В своих проектах 1809 и 1827 гг. М. М. Сперанский обосновал принципы «истинной», по сути конституционной, монархии и ее основные устои. Это, прежде всего, законность в формировании и деятельности государственных органов и народное представительство в них, главным образом в Государственной думе.
|
|
Представляет интерес трактовка Сперанским проблемы разделения властей. Во «Введении к уложению государственных законов» он пишет: «Три силы движут и управляют государством: сила законодательная, исполнительная и судебная».
Начало же и источник этих сил — в народе, ибо в конечном счете они выступают как «нравственные и физические силы людей в отношении к общежитию». В другой работе Сперанский указывает на то, что «общее начало» действующих во Вселенной физических, умственных и нравственных сил заключается в Боге. Другими словами, три указанные выше силы, которые движут и управляют государством, идут от Бога. «Соединенное действие сих сил составляет державную власть». А «чтобы сделать их действующими, надлежит их соединить» привести в равновесие», Как видим, М.М. Сперанский по-своему обосновывает положение о системе сдержек и противовесов, основанное на принципе разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную.
Поскольку непосредственным источником государственной власти выступает народ, постольку деятельность правительства признается легитимной, или законной, только в том случае, если она основывается «на общей воле народа». Сперанский обосновывал необходимость расширения гражданских и политических прав граждан как подданных Российского государства и императора, который наделялся не только высшей исполнительной властью, но и широкими полномочиями в области законодательной и судебной власти.
|
|
Сперанский выделял «законы государственные», регулирующие отношения между государством и «частными лицами», и «законы гражданские», регулирующие отношения между самими гражданами. Он считал также необходимой разработку основополагающих законодательных актов, называл их «коренными законами», с которыми должны сообразовываться все остальные законы. Особо подчеркивал Сперанский, что «государственные коренные законы существуют для пользы и безопасности людей». Свои представления о содержании государственных законов и их роли в регулировании существующих в обществе политических и правовых отношений он подробно изложил в подготовленном им проекте уложения государственных законов.
В записке «О силе правительства», которая была читана императору в 1811 г., Сперанский писал: «Истинная сила правительства состоит: 1) в законе; 2) в образе правления; 3) в воспитании; 4) в военной силе; 5) в финансах». Законы характеризуются им как «первые источники силы правительства». При этом да указывает, что законы должны давать правительству достаточно власти, которая должна употребляться «всегда во благо».
Государь, выступая как хранитель закона и не вмешиваясь в частные дела граждан, будет тем самым способствовать развитию правовых отношений в государстве, повышению авторитета закона и заслужит глубокую признательность своих граждан, отмечал Сперанский. В то же время он указывал, что большую роль в соблюдении государственных законов может играть общественное мнение. Однако, для этого необходимы такие условия, как свобода печати и публичность всех деяний законодательной, судебной и административной власти.
Политические взгляды декабристов (П.И. Пестель, Н.М. Муравьев.
Политические воззрения декабристов, выступивших против российского самодержавия (восстание произошло 14 декабря 1825 г.), в наиболее полном виде отражены в трудах их вождей — П.И. Пестеля («Русская правда») и Н.М. Муравьева (проекты конституции будущей России).
По словам руководителя тайного «Южного общества» декабристов Павла Ивановича Пестеля (1793—1826), его работа «Русская правда», которой он посвятил десять лет напряженного труда, должна была послужить наказом для Временного Верховного Правления, образуемого после свержения самодержавия, относительно того, что и как оно должно сделать, чтобы изменить государственный строй России и способствовать развитию свободного и экономически обеспеченного общества. По сути это была программа политического и социально-экономического преобразования российского общества, которая должна была показать народу, «от чего он освобожден будет и чего вновь ожидать может». И как таковая она могла стать проектом конституции новой России.
Пестель решительно выступал за замену монархического строя республиканским, при котором можно было бы на деле осуществить принципы широкого народовластия и народного суверенитета. Понимая, что царизм окажет яростное сопротивление этому процессу, он обосновывал тезис о насильственном свержении существующей власти, к чему и призывал своих соратников. Речь шла о военном заговоре и выступлении против самодержавия.
В своих проектах преобразования общественно-политического строя России Пестель исходил, в частности, из теории естественного права и освободительных идей Великой французской буржуазной революции XVIII в. Он считал, что все люди от природы равны и потому должны обладать равными социальными правами. Основную цель гражданского общества он видел «в благоденствии всего общества и каждого из членов оного в особенности». Этой цели и должна быть подчинена деятельность государства. Пестель обосновал «правила» деятельности государства, направленные на достижение «благоденствия всех граждан» и установление гармонических отношений между ними, а также между ними и обществом:
- благоденствие государства «должно быть согласовано с законами духовными и законами естественными»;
- все постановления государства должны быть направлены «к благоденствию гражданского общества»;
- благоденствие общественное должно считаться важнее благоденствия частного... ежели они находятся в противоборстве, то первое должно получить перевес»;
- «общественное благоденствие есть благоденствие совокупного народа»;
- благоденствие одного человека не должно наносить вреда, а тем более гибели другому.
Совершенно определенно Пестель высказывался за сохранение целостности Российского государства: «Россия есть государство единое и неразделимое». Она имеет «одну общую верховную власть, один образ правления, одни законы». «Ни одна область не имеет права частно для себя издавать законы и постановления».
Значительнее место в «Русской правде» отводится решению вопросов, касающихся гражданских и политических прав человека. Пестель ставит вопрос о правах «вольных земледельцев», прежде всего, об их праве на землю. При этом он признавал частную и общественную собственность на нее Он предлагал в каждой волости поделить землю на «две равные части». Одна должна принадлежать «всему волостному обществу», а другая — частным лицам. Пестель выступал также за развитие свободного предпринимательства в России, за освобождение промышленности «от всяких затруднений и препятствий». «Законы, стесняющие торгово-промышленную деятельность, подлежат упразднению». Одно из основных в «Русской правде» — положение «о праве каждого на труд».
Выступая за всеобщее и равное для всех граждан избирательное право, Пестель истолковывал свободу личности как ее важнейшее социальное и политическое право, речь идет о личной неприкосновенности и неприкосновенности жилища и собственности, свободе слова, печати и вероисповедания. Пестель ставит вопрос о том, чтобы установить равные политические права для всех сословий, характеризует их роль в развитии российского общества. Высоко оценивая роль купечества и русских предпринимателей, он подвергает резкой критике дворянское сословие, называет его паразитическим, существующим за счет эксплуатации крепостных крестьян. А это «есть дело постыдное», противное человечеству, естественным законам и «святой вере христианской». Пестель считал, что следует «уничтожить преимущество дворянства именоваться благородным сословием».
По проекту Пестеля вся полнота законодательной власти в будущей российской республике должна быть, передана «Народному вече», избираемому сроком на пять лет окружными «наместными собраниями». Исполнительная власть должна была осуществляться Державной думой, состоящей из пяти человек. (Это напоминает Директорию времен Великой французской буржуазной революции.) Пестель предложил ввести также «власть блюстительную», осуществляемую Верховным собором, члены которого должны были избираться Народным вече из числа кандидатов, намечаемых окружными наместными собраниями, и нести свои обязанности пожизненно.
Намечаемые Пестелем преобразования политического и социально-экономического строя России в большей или меньшей степени соответствовали утвердившимся в странах Запада принципам демократии.
Иной проект совершенствования государственного строя России вынашивал руководитель тайного «Северного общества» декабристов Никита Михайлович Муравьев (1795—1843). Он стремился к установлению в России не республики, а конституционной монархии. Отвергая радикальные способы завоевания государственной власти Пестеля, он склонился в конечном счете к «тактике конституционного соглашения, предполагавшей наличие двух договаривающихся сторон и взаимные уступки». Соглашаясь сохранить монархию, он считал необходимым ввести некоторые конституционные ограничения власти российского императора. В первом варианте Конституции Н.М. Муравьева указываются три основных начала, на которых строится весь проект государственных преобразований, суверенитет народа; верховенство Конституции; союзный характер государственного правления.
Источником верховной власти провозглашается «народ, которому принадлежит исключительное право делать основные постановления для самого себя». Право участвовать в «общественном управлении» появляется вместе с гражданством, для получения которого необходимы достижение определенного возраста (двадцати одного года), постоянное место жительства, «здравие ума, личная и по имению (т. е. имущественная)независимость, исправность платежа общественных повинностей, непорочность перед лицом Закона» и некоторые другие условия.
Серьезное внимание в Конституции Н.М. Муравьева уделяется гражданским и политическим правам людей. «Крепостное состояние и рабство отменяются. Разделение между благородными и простолюдинами не принимается». «Всякий имеет право невозбранно излагать свои мысли и чувства и сообщать их посредством печати своим соотечественникам». Так выражено право на свободу слова и печати. Далее речь идет о свободе предпринимательской деятельности и свободе передвижения. Право собственности объявляется священным и неприкосновенным. Указывается, что «земли помещиков остаются за ними».
Согласно данной Конституции, власть монарха ограничивается Народным вече — высшим представительным органом государства, состоящим из Палаты народных представителей и Верховной Думы, в которой должны быть представлены субъекты российского федеративного государства — так называемые Державы и Области. По мысли Муравьева, федеративная форма правления должна служить противовесом центральной власти и способствовать реализации политической свободы субъектов федерации и их граждан.
В своей работе над Конституцией Муравьев широко опирался на опыт функционирования «либеральной демократии» и государственного строительства в современных ему государствах Западной Европы и США.
Общественно-политические воззрения славянофилов и западников
Представители основных течений русской общественно-политической мысли XIX столетия — славянофилы и западники — с разных позиций рассматривали вопросы исторического развития России, ее взаимоотношений с другими странами, прежде всего со странами Западной Европы.
Славянофилы 40-х годов XIX в. Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860), Иван Сергеевич Аксаков (1823—1886), Юрий Федорович Самарин (1819—1876) и другие решали указанные выше вопросы, а также вопросы, касающиеся сущности и роли государства в обществе, гражданских прав и свобод личности на основе философско-религиозного мировоззрения. Они отмечали самобытный характер развития российского общества и его культуры, указывали на православие как основу русской духовности. Через ценности и идеалы православия они рассматривали многие политические проблемы русской истории.
«Наша старая Русь создана самим Христианством», — писал А.С. Хомяков, подчеркивая, что христианская вера и церковь сплачивали русских людей более, чем что бы то ни было: «Духовенство, обращаясь к христианскому чувству народного единства, постоянно стремилось к единению под державной рукой Москвы».
А С. Хомяков считал, что в начале своей истории Русское государство представляло собой непрочное соединение «нескольких племен славянских». Дальнейшей консолидации этих племен и Русского государства в решающей степени способствовали «единство веры» и церковь «Без живительной силы Христианства не восстала бы земля Русская».
Идея христианского православия органически увязывалась с идеями народности и русской государственности. В своем взаимодействии они, по мнению славянофилов, составляют основное содержание русского национального самосознания. Указывалось на необходимость глубокого осмысления того, что составляет духовную основу русского народа, которая определяет его «особый характер, национальность, отличие от других народов».
По утверждению И.В. Киреевского, Россия, если иметь в виду глубинное самосознание ее народа, «не приемлет чужого развития», которое не раз навязывалось ей правителями. Такого же мнения был и А.С Хомяков: «С Петром начинается новая эпоха. Россия сходится с Западом, который до того времени был ей совершенно чужд. Но это не было действием воли народной, жизнь власти государственной и жизнь духа Народного разделились».
В то же время Хомяков отмечал, что хотя Петр I в своей преобразовательной деятельности сделал немало ошибок, ориентируясь больше на страны Запада, ему принадлежит честь пробуждения России к силе и к осознанию своей силы. Речь идет о силе государственной, применяемой по отношению к внешним и внутренним врагам Российского государства.
А.С. Хомяков глубоко изучил историю развития российской государственности. Он высоко оценивал творческий труд Н.М. Карамзина «Историю государства Российского», отмечая, что «История» пронизана самобытным характером русского народа, его духовной культурой, русской государственностью. В нем «постоянно и пламенно бьется русское сердце, кипит русская кровь и чувство русской духовной силы и силы вещественной, «которая в народе есть следствие силы духовной». Уже несколько столетий фундаментальный труд Карамзина воспитывает в людях чувство русского патриотизма, Глубокой причастности к судьбам своего отечества
По Мнению славянофилов, единство идей православия, русской народности и российской государственности способствует формированию целостности национального самосознания, в том числе политического, в котором органически слиты политические идеи, чувства, интуиция и воля людей. Это отличает его от «односторонней логической рассудочности» западного сознания, которое нередко столь же односторонне оправдывает революции и насильственные перевороты, что делает шатким само существование государства. Как и И.В. Киреевский, Хомяков исходил из того, что односторонний рационализм и основанный на нем формализм обедняют духовный мир человека и общества. Этому способствует и государство, деятельность которого, по сути, закрепляет принципы рационализма, а также право, погрязшее в разного рода юридических формальностях.
Славянофилы критиковали ценности западного индивидуализма, основанные на рационализме, голом расчете и эгоистических интересах. Индивидуалистическим ценностям они противопоставили ценности общинного, соборного образа жизни, принцип сочетания личных интересов с интересами общества и государства. Община в их представлении выступала как «союз людей, отказавшихся от своего эгоизма» во имя общего согласия. Общинный образ жизни истолковывался ими как основанный на высоком нравственном развитии людей.
Славянофилы считали, что внешняя по отношению к общине деятельность государства играет второстепенную роль, ибо отношения между входящими в нее людьми строятся главным образом на принципах морали и религии. В добровольном следовании данным принципам проявляется подлинная духовная и социальная свобода людей. И очень важно, чтобы государственная власть, как власть политическая, не подрывала эту их свободу. Славянофилы считали, что русский народ «по присущему ему духу» не склонен к государственному регламентированию своей деятельности. Они нередко заявляли, что русский народ — народ негосударственный. Призвание государства они видели в том, чтобы обеспечить народу «мирное и безмятежное бытие, вытекающее из нравственной свободы».
Такому призванию, по их мнению, более всего соответствует неограниченная монархия, характеризуемая ими как стоящий над всеми сословиями надежный гарант социальной и политической свободы личности, способный защитить ее личное, национальное и религиозное достоинство. Славянофилы решительно выступали против крепостного права, исходя при этом из политических и религиозных соображений: человек не может быть рабом другого человека.
Они по-своему обосновывали свободу слова: признавая неограниченную государственную власть государя, народ удерживает за собой независимость духа, совести, мысли и потому он свободный, а не раб. Без свободы слова невозможно осуществление свободы нравственной, а монархия превращается в «губительный деспотизм». В этом случае народ захочет свободы политической, чтобы обеспечить все иные свободы, прежде всего духовно-нравственные. Он даже может прибегнуть к революции, хотя это не его истинный путь.
Злободневно звучат в современную эпоху восторженные строки из стихотворения поэта-славянофила К.С. Аксакова «Свободное слово». Брат поэта, также славянофил, И.С. Аксаков говорил о свободе слова как о Божьем даре, отнять который — значит «посягать на божественную сторону человека, на сам Дух Божий, пребывающий в человеке».
Идеи славянофилов 40-х годов XIX в. получили дальнейшее развитие в трудах «поздних славянофилов», прежде всего представителей русского почвенничества — А.А. Григорьева, Н.Н. Страхова, Ф.М. Достоевского, Н.Я. Данилевского — и русского охранительного консерватизма — К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, М.Н. Каткова, а также последователей славянофилов в XX в.
Почвенничество — течение русской общественной мысли, родственное славянофильству, противоположное западничеству. Возникло в 1860-х гг. признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом («национальной почвой») на религиозно-этической основе. Термин «Почвенничество» возник на основе публицистики Ф. М. Достоевского с характерными для неё призывами вернуться к «своей почве», к народным, национальным началам.
Как и славянофилы, почвенники обличали буржуазность и бездуховность современной им западно-европейской цивилизации, тлетворность порождаемых ею революционно-социалистических и материалистических идей. Не принимая буржуазную демократию, они в то же время высоко оценивали европейскую культуру. Почвенники радикальны по отношению к Западу, чем их предшественники — славянофилы. Они стремились к объединению и согласию основных обществ, течений России вокруг идеи о самобытности пути ее развития и на началах реформизма (теория «малых, но плодотворных дел») считали эту программу осуществимой в случае сближения просвещенного слоя русского общества с народом на религиозно-нравствственной основе в традиционной для русской жизни общинных и земских формах.
Общественно-политическим воззрениям славянофилов были резко противопоставлены взгляды русских западников тех же 40-х годов XIX столетия и последующих эпох. Они придерживались мнения, что Россия при всей ее национальной самобытности, особенностях духовного склада ее народа и ее культуры должна развиваться в тесном взаимодействии с другими странами, и прежде всего со странами Западной Европы, усваивать их культуру, а также опыт их общественной и государственной жизни.
Подобные взгляды с особой силой выразил Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856), стоявший у истоков русского западничества. Он страстно доказывал неестественность и неразумность замкнутости России в границах ее собственного исторического опыта, ее обособленности от других народов. В первом «Философическом письме» он делает весьма печальный вывод: «Мы замкнулись в нашем религиозном обособлении, и ничто из происходившего в Европе не достигало до нас». В своем понимании развития общества Чаадаев исходил из того, что «история рода человеческого есть не что иное, как его постепенное воспитание Божьим промыслом». Но совершается она «при полной свободе человеческого разума». При этом он указывал на историческую преемственность в развитии различных народов и с горечью отмечал, что ее-то и не хватает в развитии русского народа. «Стоя как бы вне времени, мы не затронуты всемирным воспитанием человеческого рода» и ничего не восприняли из преемственных идей других народов». Вывод Чаадаева вполне определенный:
Если мы хотим занять положение, подобное положению других цивилизованных народов, то мы должны некоторым образом повторить у себя все воспитание человеческого рода, т. е. усвоить культуру всего человечества.
Позиции русского западничества всесторонне раскрываются в трудах А.И. Герцена, В.Г. Белинского, Т.Н. Грановского, П.В. Анненкова, К.Д. Кавелина, хорошо знакомых с социально-политическими теориями западно-европейских мыслителей. Ими были творчески усвоены концепции буржуазного либерализма Дж. Локка, Ш.Л. Монтескье, А. Токвиля, учение о государстве Гегеля, а также развивающиеся в XIX в. на Западе новейшие, в том числе позитивистские, теории общества и личности, ее политических свобод и прав. Теории западных мыслителей оказали определенное влияние на их мировоззрение, с позиций которого они решали многие проблемы политической жизни современного им общества.
Русские западники в целом сочувственно восприняли концепции индивидуализма и свободы личности и развивали их.
Решая проблему взаимоотношений личности и общества, Александр Иванович Герцен (1812—1870) исходил из приоритета интересов личности, указывая на необходимость предоставления ей возможностей всестороннего развития, расширения ее гражданских прав и свобод. Он рассматривал эгоизм как «главный двигатель человеческой деятельности», относя сюда и политическую деятельность людей. Исходя из представлений о необходимости свободного развития каждого человека, Герцен последовательно обосновывал правомерность борьбы людей за свои политические свободы и права.
Интересна эволюция общественно-политических воззрений Виссариона Григорьевича Белинского (1811—1848). Вначале, целенаправленно изучая философию Гегеля и ища в ней ответы на злободневные вопросы существования человека и общества, он пришел, как это ни странно, к идее примирения с российской действительностью. К этому его побудила, в частности, гегелевская формула: «все действительное разумно». Исходя из этого Белинский стал размышлять и действовать больше «в охранительном направлении». Он оправдывал российский государственный строй, характеризуя монархию как наиболее разумную форму государства. Более того, он заявлял, что «русское народное сознание вполне исчерпывается словом «царь», в отношении к которому «отечество» есть понятие подчиненное...». Освобождение народа и провозглашение политической свободы казалось ему делом неразумным.
Дальнейшая сложная и противоречивая эволюция взглядов В.Г. Белинского закончилась формированием противоположных выводов и личных настроений. Он пришел к мнению о необходимости изменения общественного строя России с использованием опыта демократических преобразований в странах Западной Европы. Со временем он стал «наиболее ярким, искренним и убежденным западником».
Изменившаяся мировоззренческая и идеологическая позиция Белинского ярко выражена в его знаменитом письме к Н.В. Гоголю, в котором он писал, что спасение России — «в успехах цивилизации, просвещении, гуманности», в развитии права и законов, соответствующих справедливости, и в строгом их исполнении. К числу наиболее важных «национальных вопросов России» Белинский относил ликвидацию крепостного права и существенное расширение гражданских прав и свобод личности.
Ярым поборником демократизации деятельности политических институтов, прежде всего государственных, выступал Тимофей Николаевич Грановский (1813—1855). Он призывал «преобразовывать все общественные учреждения» России, предоставить более широкие политические свободы ее гражданам, «отказаться от своего прошедшего и пойти по совершенно новой дороге». Новая дорога для России, по Грановскому, — это дорога западной демократии, что означало «изменение коренных начал государственной жизни». Грановский ценил сформировавшуюся в странах Западной Европы политическую культуру, в том числе культуру деятельности учреждений буржуазией демократии, прежде всего органов государственной власти, других политических институтов. Он считал необходимым для России усвоение этой культуры, что, по его мнению, ничуть не подорвет в людях любовь к отечеству.
Глубоко и всесторонне обоснованы позиции западников в трудах видного русского ученого, публициста и общественного деятеля Константина Дмитриевича Кавелина (1818—1885). Как и другие западники, он высоко оценивал реформы Петра I, которые внесли в жизнь российского общества «идеал западноевропейского государства». Применительно к этому идеалу начинает перерабатываться все, к чему пришла Россия к концу XVII в.
Кавелин пытался привлечь внимание, прежде всего к таким проблемам, как человеческая индивидуальность и свобода личности. Он писал, что вплоть до XVIII в. в России «индивидуальность не имела простора, начала личности не было вовсе. То, что составляет основание всего европейского развития, что определило европейскую жизнь, — именно этого у нас не было». Между тем «индивидуальность есть почва всякой свободы и всякого развития», — утверждал он.
Свободу личности и ее творческой деятельности он понимал как основное условие развития всех сфер общественной жизни, в том числе политической. По его словам, пробуждение личности в России началось с Петра I.
Петр — первая свободная великорусская личность со всеми ее характеристическими чертами: практичностью, смелостью, широтою, и со всеми недостатками, обусловленными той средой и теми обстоятельствами, при которых она появилась.